Из размышлений Гвен вывел грохот — это Сандор водрузил старый граммофон на столик. Бонни заботливо порхала вокруг, что заставляло сурового смотрителя то и дело розоветь, как редиска.
Из металлического цветка грянул фальшивый оркестр. Люстра осыпала золотым светом толпу, что собралась в холле. Гости оживлённо переговаривались. Здесь были Дорис и Бекки, Сандор и Бонни, даже Биффу позволили присутствовать. Призрак играл в уголке подальше от миссис Марриотт. Управляющая критично осмотрела провисшую гирлянду и поманила Гвен:
— Разберись, — скомандовала она.
Гвен торопливо взобралась на табуретку, как вдруг земля ушла из-под ног.
— Поймал! — тёплое дыхание Лукаса в макушку. — Уже успела приложиться к пуншу?
Гвен развернулась в крепких объятиях, когда хватка резко ослабилась. Лукас отшатнулся, судорожно хватая воздух. Гвен непонимающе застыла, в немой поддержке протягивая руки, а тот схватился за грудь и опёрся о стену. Она растерялась, а Лукас закашлялся так, что вот-вот раздерёт себе лёгкие. Гвен бросилась к нему, чтобы похлопать по спине, но тот вдруг замер и выдохнул.
— Лу!
— Порядок, — отмахнулся он, тяжело дыша.
Кучка зевак, наблюдавших за этим зрелищем, разочарованно рассыпалась.
— Что это было? — севшим голосом выговорила Гвен.
— Я будто проглотил раскалённые угли, — ответил Лукас ей в тон.
***
«Могу сделать человеку больно, если захочу», — зря Том тогда проговорился об этом Дамблдору.
В глазах рябило от красной мишуры, слух разъедало дребезжание граммофона. О, сегодня ему не дадут отдохнуть после работы. Ещё этот клоун Стеббинс. Быстро же ты, Фоули, нашла себе партнёра для танцев.
Горячий яд разлился по венам, к лицу прилипла дьявольская гримаса. Жалкие создания, однажды он сотрёт их всех в порошок. Щелчок замка, и Том крепче сжал палочку. Он нуждался в разрядке.
— Что я вижу! — возликовало зеркало. — Неужто вы, юноша, способны на ре…
— Бомбардо! — он так давно об этом мечтал.
— ЙА-А-А! — зеркало треснуло и завизжало, как десяток взрослых мандрагор, но спустя пару секунд стихло и заметно потемнело.
Со стен посыпалась штукатурка. В изломанном отражении явилось жуткое лицо — чужое лицо. А может, самое его настоящее.
Том вылетел из комнаты, рваным жестом запечатывая дверь. Заточённые эмоции давали о себе знать, и он больше не желал держать их в темницах разума. Он с размаху швырнул заклятие в настенный канделябр, который с оглушительным звоном рухнул вниз. Взмахом палочки он бездумно вспорол деревянный пол, когда волосы огладил прохладный, успокаивающий сквозняк.
Том помедлил, но всё же двинулся к полоске красного света, что отпечаталась на узких ступенях. Железная дверь скрипнула. Он ступил на бетонную площадку, укрытую тонким слоем розоватого снега, и втянул морозный воздух.
Полз закат, раздирая алыми лапами небо. Ниже чернел Лондон, прогоняя с улицы надоедливых людей. Если бы кто-то из прохожих случайно поднял взгляд, то заметил бы одинокий силуэт, по неведомой причине оказавшийся на крыше старого здания.
***
Гвен встретила заинтригованный взгляд подоспевшей подруги. Дэйзи всегда так выглядела, когда узнавала что-нибудь достойное обсуждения или осуждения:
— Я только что видела Тома Реддла, который трансгрессировал к лестнице. Ты не говорила, что он живёт у вас!
— Забыла рассказать.
Не то чтобы забыла… Гвен обернулась туда, где уже никого не было.
— Вы общаетесь? — понизив тон, спросила Дэйзи.
— Нет, — выдавила Гвен.
— Странный он. Какой-то фарфоровый. И этот вечно пустой взгляд.
— Пустой?
Какой угодно, только не пустой.
— Я ещё на церемонии это заметила, — призналась Дэйзи.
Гвен хорошо помнила, как в тот день сияло солнце. Приветственный свет озарял столы сквозь высокие окна Большого зала. Несмотря на минувший траур по бедной Миртл Уоррен, замок вздохнул с облегчением: виновник обнаружен и наказан, а чудовище уничтожено.
Ознаменовав минутой молчания трагичную смерть девочки, все приступили к более приятной части — награждению. Несмотря на то, что Пуффендую опять не удалось выиграть состязания факультетов, все были счастливы присудить Тому награду, отдать ему лавры.
Неожиданно повзрослевший, он сдержанно кивнул и даже не улыбнулся. Любому бы это вскружило голову, только не Реддлу. Гвен крикнула тогда что-то ободряющее вместе со всеми, но встретила в ответ пронизывающий взгляд. Какой угодно, только не пустой.
Приглушённый треск бьющегося стекла. Нечеловеческий визг, безошибочно узнаваемый.
— Мерлин, что там происходит, — ахнула Дэйзи.
Сандор вскочил с места, но Гвен поспешила преградить ему путь:
— Мистер Молнар, позвольте я…
— Это он! Я говорить вам! — зарычал Сандор, который только этого и ждал.
«Конфундо», — шепнула Гвен и заговорила так, чтобы её услышали окружающие:
— Вы были правы, Сандор. Не стоило оставлять дверь на крышу открытой, — отчётливо и громко. — Ужасный сквозняк наверняка разбил там окна, я это исправлю.
Смотритель в замешательстве почесал затылок, а Гвен, не теряя времени, растворилась в толпе. Нельзя допустить, чтобы эти двое устроили дуэль, а зеркало… Что ж, вряд ли его теперь можно починить.
Воздух на четвёртом этаже дрожал, точно наэлектризованный. Шрамы на полу вели к распахнутой настежь железной двери, и Гвен проследовала туда, не останавливаясь. Цепочка следов на снежном покрове тянулась к неподвижной тёмной фигуре. Раскалённая лава залила небеса, и Гвен, словно в трансе, шаг за шагом двигалась вперёд. Том не оборачивался, хотя скрипящий снег и нашептал ему, что уединение нарушено. Она остановилась рядом, и слова сами собой пришли в голову:
— Здесь видно, как с хищным голодом
Закат в переулки въелся,
Здесь слышно, как шепчется с городом
Уставшая красная Темза.
Реддл молчал, казалось, удерживаясь от любых слов, но когда Гвен это останавливало?
— Я написала это, когда впервые здесь оказалась. Хотя «уставшая Темза» — звучит не слишком правдоподобно, не находишь?
— Что ты тут делаешь? — он, наконец, обернулся.
— Пришла на звуки разрушения, — невозмутимо ответила та.
— В таком случае, где твой хвалёный смотритель?
— Бонни научилась готовить гуляш, — многозначительно улыбнулась Гвен, и это была чистая правда. — Так что Сандор не особенно сопротивлялся, когда я вызвалась сама разведать обстановку. Я подозревала, что рано или поздно ты разобьёшь это зеркало.
Он снова отвернулся, и повисло неуютное молчание. Тогда Гвен милостиво решила не раздражать больше собеседника своим присутствием. Она уже развернулась, чтобы уйти, когда севший, непривычно беспокойный голос остановил её:
— Помнишь, зеркало назвало меня монстром?
Гвен застыла, чувствуя, что Том хочет донести что-то важное. Что-то, чего она уж точно не хотела слышать.
— О, не обращай внимания! — она обернулась, нагоняя беспечный вид, пока внутри лавиной нарастала тревога. — Бывает, оно несёт околесицу.
— Не в этот раз, — он тяжело дышал, а взгляд выворачивал внутренности.
— Брось! — поддаваясь опрометчивому порыву, Гвен коснулась его плеча. — Я знаю, что это не так.
Отблеск заката недобрым маячком вспыхнул в тёмных глазах. Бескровные губы разлепились, складываясь в слова:
— Ты даже не представляешь, насколько заблуждаешься.
Лишённое смысла «Империо» было последним, что Гвен услышала, прежде чем провалиться в блаженное небытие. Тело, не тяжелее снежинки, воспарило в непроницаемом тумане. Тревоги покинули мятежный разум, оставив после себя лишь священную радость, возвышенное спокойствие. Но что это?
«Убери руку».
Мир сосредоточился на единственном звуке. Всё существо устремилось к зову невидимого божества.
«Ступай».
Гвен отчаянно цеплялась за прекрасный потусторонний голос, единственное своё спасение, единственную отраду.