Так что вот так этот засранец сам сделал выбор.
========== Глава 11. Крестражи ==========
В понедельник двадцать пятого февраля Том быстрым шагом рассекал фиолетовый сумрак людного Истчипа. Неверный свет уличных фонарей то и дело озарял сосредоточенное лицо. На сегодня были намечены две встречи, одна из которых уже состоялась в пабе «Одноногий циклоп». А сейчас он остановился в условленном месте, неподалёку от «Очага», поджидая Роберта Лестрейнджа.
Утро началось с того, что Том потрудился предупредить Горбина о своём отсутствии в письме, чтобы его не хватились. Сказал, что подцепил мухоморную ветрянку. Горбин даже не стал присылать ответную сову, побоявшись, видно, через птицу заразиться выдуманной болезнью. Старый кретин.
После этого Том весьма дельно обсудил с Далматом Фламером, своим личным проводником, грядущее путешествие. Это важно, ведь Отделу магического транспорта, включая Портальное управление, совсем не обязательно знать о скромных намерениях Тома посетить Албанию. Скорое отбытие назначено на завтрашнюю ночь. До тех пор ему предстоит осуществить задуманное: дать распоряжения сторонникам и устранить последнее препятствие на пути.
Его ставка выиграла, потому что тайны Хэпзибы Смит превзошли все ожидания. При воспоминании о двух кожаных шкатулках и их содержимом холодели руки, а на щеках проступал беспокойный румянец. Том со вчерашнего дня пребывал в величайшем волнении. Всё разом потеряло значение, кроме неожиданной удачи или, скорее, заслуженного вознаграждения, что свалилось на голову. Почти год он выхаживал саженцы, не брезгуя грязной работой. Настало время собирать плоды. И если старуха зареклась, что не продаст эти вещицы никому, то так тому и быть.
Роберт, высокий брюнет, одетый с иголочки, явился, как всегда, секунда в секунду. Том удовлетворённо кивнул, встречая вновь прибывшего. За что он любил аристократов, так это за их пунктуальность.
В непринуждённом молчании, как в старые добрые часы студенчества, они бок о бок проследовали в отель. Лестрейндж заинтересованно вертел кучерявой головой, но Том упрямо смотрел вперёд, пока они не вошли в номер, и только после этого расслабился:
— Располагайся, — махнул рукой он.
— Мило у тебя тут, — протянул Роберт, осмотревшись.
— Издеваешься?
— Ни в коем случае. Но спальню в своём доме всё ещё предлагаю.
Из всех школьных товарищей самые — если их можно так назвать — доверительные отношения у Тома установились именно с Лестрейнджем. Остальные его или побаивались, или боготворили, чем быстро докучали. Роберт же всегда был невозмутим и предан, уважал взгляды Тома и порой даже охлаждал его вспышки гнева. Что немаловажно, вовремя понимал, когда репутация безупречного старосты находилась под угрозой, и не раз спасал ситуацию. Лестрейндж — единственный, кто знал чуть больше остальных, и единственный, кому были позволительны колкости. Даже те, что на грани фола:
— А почему зеркало завешено? — поинтересовался Роберт. — Уже убил кого-нибудь?
— Пока нет, но один претендент только что появился, — бросил Том, расстёгивая мантию.
Роберт простодушно усмехнулся, чего не делал в обществе посторонних.
— Послушай, — осведомился он, — это что, Фоули там внизу была, или мне померещилось?
— Не померещилось, — буднично ответил Том и напрягся, сжав воротник.
— Как она? — последовал вопрос.
Том обернулся, полоснув Лестрейнджа острым взглядом, будто никто не имел права такое спрашивать.
— Какая, к чёрту, разница? — ощетинился он.
— Да, собственно, никакой, просто интересно, — ответил Роберт, беспечно рассматривая пустующий карниз над окном.
— Я позвал тебя не юбки обсуждать, — зашипел Том почти на парселтанге.
— Мерлин, ты сам не свой, — Лестрейндж смерил товарища внимательным взглядом. — Моя бабушка варит отменные успокоительные настойки, может тебе выслать парочку?
Том прикрыл глаза, судорожно проводя пальцами по лбу. Он понимал, что перегибает, но в последнее время не мог себя контролировать.
— Ты в порядке? — осторожно поинтересовался Роберт.
— В полном, — соврал Том, натянув привычную маску. — К делу.
Он рассказал о своих намерениях покинуть страну на неопределённый срок и велел передать несколько важных инструкций остальным.
— А почему ты нас всех не собрал? — задал ожидаемый вопрос Лестрейндж, выслушав до конца.
— Нежелательно, чтобы другие знали об этом раньше времени, — сказал Том и, помедлив, добавил: — К тому же, я не хочу их видеть.
Честность — нехороший звоночек. Он и сам не знал, отчего проговорился. Возможно, ему отчаянно хотелось высказаться, возможно, он как никогда нуждался в собеседнике, хоть и отказывался это признавать.
— В таком случае, я польщён, — склонил голову Роберт. — Вы можете рассчитывать на меня, мой Лорд.
Том медленно поднял взгляд. Лестрейндж был предельно серьёзен, черты лица заострились, придав облику решимости. Это немало отрезвило, Том расправил плечи и кивнул в ответ.
Он прокручивал в голове воодушевляющие слова вплоть до следующего дня, когда, согревая флакончик яда в кармане, шёл по просёлочной дороге деревни Тинворт.
Вдалеке бессонное море роптало на неугомонный ветер. Песок под ногами мешался со слабым снегом. Мёрзлая земля не чувствовала твёрдой поступи молодого волшебника, но небо насупилось, угадывая его тёмные помыслы.
Вокруг, по серой равнине, рассыпались редкие усадьбы, многие из которых явно были магловскими; в иных же читался характерный магический почерк. Взять хотя бы поместье Смит. Там, у всех на виду, красовался фонтан с русалкой, которая нет-нет, да своевольно ударит каменным хвостом об опротивевший постамент.
Взмахом палочки Том трансфигурировал симпатичные, на его взгляд, орхидеи и поднялся по лестнице. В ту минуту сама Смерть постучала в двери Хэпзибы Смит. Ничего не подозревавшая женщина радушно впустила зачастившего гостя. Спёртый воздух захламлённой гостиной насквозь пропитался приторным запахом одеколона. Веяло гнильём, словно предвосхищая события.
— Мечтал о чашечке вашего какао, мадам, — негромко произнёс Том, устраиваясь в кресле.
— Да что вы говорите! Похлёба, слышала? Ну где же ты? Глуховата стала, — оправдалась Хэпзиба, помещая в вазу очередной букет.
Хлопок, и в комнате появилось тщедушное существо с подносом в иссохших пальцах. Том с удовлетворением отметил, что изменить воспоминания такому заморышу будет несложно, ведь магическое сопротивление последует ничтожное. Служанка тощими ручками расставила на столе чашки с сахарницей и исчезла; тогда Том приготовился к последнему броску:
— Я много думал о вас, миссис Хэпзиба.
— Неужто? — дряхлые напомаженные губы расползлись в омерзительной улыбке.
— Да, но боюсь, у меня для вас плохие новости.
«Не доверяй людям, у которых есть для тебя плохие новости, они просто хотят получить своё», — Том тут же отогнал непрошеную мысль.
— Что же вы медлите! — взволновалась старуха.
— Помнится, вы показали мне чашу Пенелопы Пуффендуй и… — голос дрогнул, — медальон.
— Разумеется!
— Я не хотел говорить этого сразу, чтобы не разочаровывать вас. Но полагаю, умолчать об этом было бы сущим преступлением.
— Что всё это значит? — выпалила она.
— Вы владеете фальшивками мадам, — сокрушённо произнёс Том и чуть сам себе не поверил.
— Быть того не может! С чего вы взяли?
— Поверьте, я разбираюсь в древностях, — выдохнул он. — Вас обманули.
— Вздор! — изумилась женщина, вставая, однако же, с кресла.
Едва она скрылась за дверью, Том извлёк из кармана пузырёк яда и быстрым, выверенным движением опрокинул его над нужной чашкой. Ему показалось, что пар от какао обрёл очертания черепа.
Хозяйка поспешно вернулась, сметая подолом пышного платья цветочные горшки на полу. В руках теплились две заветные шкатулки, которые она выставила на стол и поочерёдно раскрыла. На малиновом бархате золотом сверкнули драгоценности. Том едва дышал, придвигая их к себе онемевшими пальцами. Тем временем Хэпзиба доживала последние минуты в треволнениях: