Неожиданно по стене, противоположной входной двери номера «24» прошелся такой импульс, словно в нее со всего размаха врезался, привязанный цепью к крану, огромный шар, предназначенный для сноса зданий. Тело наконец-то подчинилось воле Боба, и он смог повернуть голову. В самом верху стены параллельно потолку пошла кривая трещина. Вдруг на обоях начали появляться красные кривые буквы, словно выведенные дрожащей рукой шестилетнего ребенка, впервые взявшего в руки карандаш. Затем надпись исчезала, и появлялась другая, затем снова исчезала, и снова появлялась.
«Видишь, что со мной сделали? Они все это сделали! Они все виноваты! Никто мне не помог! Я убью всех, пока не найду!..»
Последняя же надпись обрывалась и была явно незакончена.
— Кого?! — спросил Боб, стараясь не смотреть на вылезающие из расширяющейся с каждой секундой трещины серые гниющие руки, облепленные мокрой землей. Они скребли по обоям, обдирая их своими длинными зазубренными ногтями, и извивались, походя чем-то на дождевых червей, пытающихся вылезти из банки рыбака.
Неожиданно крик девушки оборвался, и руки начали залазить обратно в стену, словно их что-то напугало, и спустя несколько секунд они полностью скрылись в темной трещине. Вслушиваясь в давящую тишину, Боб увидел, как дверь абсолютно бесшумно отворилась, и из номера «24» вышел всклоченный мужчина. Он выглядел так, словно его только что спустили с лестницы. С носа незнакомца капала вода, а рядом с мочкой правого уха Боб заметил не смывшуюся кровь.
Постояв несколько секунд и посмотрев на сверкающие пятки Алексея Грома (а точнее воспоминания о нем), охотник вошел в номер и увидел, что весь пол был перепачкан кровью, словно на нем стая львиц только что растерзала оленя, а в ванной лежало изрезанное нагое тело молодой девушки, с намотанной на ее шею простыней, наполовину прикрывающей грудь. Пробежав мимо туалетной комнаты, Боб обшарил номер, но Джима так и не нашел.
Мужчина растерянно замер рядом со столом. Вдруг включился телевизор, и по нему с шипением побежали белые волны. Только тогда Боб, подойдя к нему, обратил внимание на то, что все разбитые вещи в номере были целыми. Среди волн вырисовалось знакомое лицо.
— Иди и посмотри, что он со мной сделал! — донесся сквозь белый шум женский голос. — И вы спрашиваете, почему я это делаю?!
После этих слов ее лицо пропало, телевизор, щелкнув, выключился, и Боб услышал легкие насвистывания. Не переставая чувствовать ужас, не покидающий его последнее время почти ни на секунду, мужчина закрыл глаза, выдохнул, и направился прочь из номера.
— Отсюда никак не спастись, — донесся до его ушей девичий голос. — Зачем сопротивляетесь? Ведь вы уже сами поняли, что вы трупы.
Остановившись, Боб собрал всю смелость, которая еще не успела покинуть его, и обернулся. Девочка сидела на спине мертвого мужчины, привязанного за шею и поясницу двумя веревками, и раскачивалась на нем в широком дверном проеме, словно на самодельных качелях, висящих на заднем дворе частного дома.
— Может, и так, — ответил дрожащим голосом Боб. — Но я не оставлю вам такой радости. Я поклялся извести вас столько, сколько смогу. И я знаю, что для того, чтобы упокоить душу, нужно либо сжечь кости, либо исполнить желание призрака. ТАК МОЖЕТ ПЕРЕСТАНИТЕ МЕНЯ ЗАПУГИВАТЬ, И СКАЖИТЕ, КАКОЕ У ВАС ЖЕЛАНИЕ НА САМОМ ДЕЛЕ?! ЧТО ВАС МОЖЕТ УПОКОИТЬ?!
Боб, чувствуя саднящее от крика горло, замолчал. Смотря на девочку, он, дыша, словно бык, увидевший красную тряпку в руках тореадора, вместо ответа услышал шипение. Обернувшись, охотник увидел тело убитой женщины. Оно, словно зомби, выползало из туалетной комнаты. Раскачивающаяся на «качелях» девочка рассмеялась так, будто смотрела какой-то веселенький мультфильм по телевизору в утро воскресенья. Тварь резко поднялась и, несколько секунд простояв перед Бобом во всей своей «красе», с воплем банши ринулась на мужчину. Боб отскочил в сторону и схватился за кухонный нож, но чудище не стало на него нападать, а промчалось мимо и вылезло через открытое окно, словно паук.
— Дяденька, — позвала, не переставая улыбаться, девочка. — Вы правда хотите знать? Тогда идите туда, и узнаете.
Она указала на вход в ванную комнату. Кивнув, Боб, продолжая стискивать нож в ладони, направился к туалету. Заглянув внутрь комнаты, он не увидел ни зашторенной ванны, ни раковины, ни унитаза. Вместо холодного светлого кафеля росла зеленая трава, вместо стен были деревья, вместо потолка голубое небо. И повсюду серые, черные, и белые надгробия. Боб сразу же узнал это место, как и городской Нью-Йоркский парк. Это было кладбище Грин-Вуд.