— Слава Богу, — подскочив к другу, выдохнул Джим. — Иди, присядь.
Сжав плечо Боба, молодой человек подвел его к стулу.
— Что с тобой случилось?
Мужчина, держась правой рукой за плечо левой, которое, судя по всему, было сильно ушиблено, вкратце пересказа все, что с ним стряслось после того, как они разделились. Самой скупой была та часть, когда он оказался в своих ужасных воспоминаниях, да и не было смысла рассказывать все это вновь, ведь Боб, около года назад, порядочно выпив, излил душу своему напарнику, открыв все эти таящиеся в глубине его души чертоги с нескончаемой болью, терзающей его, время от времени, до сих пор.
— Джим, я знаю, как нам победить ее, — помолчав после окончания истории несколько секунд, заявил он.
— Откуда? Что нужно делать?
— Только обещай, что дослушаешь до конца, и не будешь спорить.
Джим застопорился.
— К чему ты клонишь?
— Просто пообещай, — нетерпеливо сказал Боб.
— Ну, ладно, допустим, обещаю, — осторожно кивнул молодой человек, но взгляд Боба заставил его сказать. — Обещаю. Как?
Сделав несколько судорожных глотков воды и жалея, что нет ничего покрепче (фляжка была пуста), мужчина посмотрел на друга.
— Ты не хуже меня знаешь, что призрака можно изгнать двумя способами. Либо сжечь кости, либо выполнить его желание, которое не дает ему уйти.
— Ну, и?..
— И желание у них почти всегда одно — месть тому, кто их убил. Эту девушку задушил Алексей Гром, но, как рассказал мистер Туллис, спустя недолгое время он погиб во взорвавшемся автомобиле. Этот бизнесмен убил ее, убил ни в чем не виновную девушку. Она несколько раз это повторила.
— И что? — продолжая не понимать, к чему он клонит, спросил Джим.
— Она ищет того, кто убил невиновного, и не был за это наказан, как и Алексей. Призрак этой девушки будет убивать всех постояльцев номера «24», пока не найдет нужного человека. И она его нашла, и теперь хочет…
Джим хотел что-то сказать, но Боб не дал ему раскрыть рта.
— Это я. Ты понимаешь? В тот вечер, когда… — у него на несколько секунд пропал голос, но через усилие он все же смог это сказать. — Когда погибла моя дочь. Я убил няню, одержимую призраком. Если эта девушка заберет меня, то перестанет губить людей.
Что было удивительно, так то, что когда Боб произнес это, то ему стало легче, словно он выдавил большой гнойник, назревавший под его кожей многие годы.
— Ты что, шутишь? — не веря своим ушам, спросил Джим. — Ты не можешь этого сделать!
— Могу, и сделаю, — покачал головой Боб. — Пойми… я устал. Тем более, если я этого не сделаю, то она в первую очередь убьет тебя. Я не могу этого допустить.
— Она лжет! — крикнул Джим. — Этого она и хочет! Чтобы мы потеряли надежду, сдались, и готовенькими приплыли к ней в лапы!
— Нет. Это так. Все признаки на лицо, — покачал головой, оставаясь все таким же спокойным, Боб.
Вдруг за спиной Джима появился, словно сотканный из воздуха, здоровый лысый мужчина. Горло молодого человека обвила простыня, и незнакомец оттащил охотника, брыкающегося и лягающегося, к двери, и насильно усадил его на колени. Силы мужчине было не занимать, так что Джим с краснеющим от натуги лицом не мог двинуться с места.
— Ты обещала, что не тронешь его! — закричал Боб, собираясь броситься на помощь другу.
— Да, — раздался уже знакомый голос. — Но только если ты сделаешь то, что мне нужно, и я смогу освободиться.
Всю комнату заполнили призраки. Мужчины и женщины, старые и молодые, с перерезанными венами, синими сломанными шеями, бледными лицами и кровоточащими животами. Они все смотрели своими стеклянными глазами на Боба. На чьих-то лицах была улыбка, на чьих-то застыли бесстрастные маски, словно люди слушали неинтересную рекламу кухонной утвари по телефонному звонку, а у некоторых (Боб не был в это уверен) даже было что-то вроде сочувствия.
— Я согласен, — кивнул мужчина девочке, стоящей в полуметре от него. — Что мне делать?
Она, выросшим из пальцев длинным когтем указала на стену, по левую сторону от окна. Комната задрожала. Бутылки попадали со стола, телевизор подскакивал, и спустя несколько секунд тоже свалился на пол, с дребезгом разбившись и разметав осколки экрана по полу. Стена треснула перпендикулярно полу. Из расщелины вновь начали высовывать облепленные грязью руки, шевеля своими длинными пальцами. Трещина все ширилась и ширилась до тех пор, пока не стала похожа на дверной проем, а из него, вслед за руками начали выглядывать лица, и Боб, смотря на них, увидел несколько знакомых: лицо того, кто напал на него с линейкой Дробышева на первом этаже отеля, и лица других, кого он успел увидеть, листая данные мистером Туллисом в его кабинете бумаги.