– В воде… – эхом повторила Эрика, еще не до конца осознавая смысл этой зловещей фразы.
– Всё случилось очень быстро, никто толком ничего не понял. Отель был полнехонек. Середина июля, разгар сезона, девять часов утра. Кто-то принимал душ или чистил зубы, кто-то завтракал, а кто-то плавал в бассейне… Уцелели только те, кто, проснувшись, сразу отправились на пляж. Их оказалось очень мало, этих любителей раннего морского купания: человек пятнадцать из ста постояльцев и сотрудников отеля. Им повезло. Да, им повезло, – задумчиво повторила старая гречанка. – В отличие от моих внучек. Зиновия выпила стакан воды после того, как перестелила два десятка постелей, а Киприда была инструктором по плаванию и отрабатывала технику ныряния с одной из туристок.
– Я не понимаю, – пробормотала Эрика. – Вы хотите сказать, отрава была в любой воде на всей территории отеля?
– Кроме бутилированной. Но тогда, двадцать лет назад, пластиковые бутылки были еще не в ходу. Воду пили из-под крана, это считалось безвредным. Сговор производителей бутилированной воды произошел уже позже, в начале двухтысячных. Тогда-то нас и стали убеждать с экранов телевизоров, что вода из-под крана – это яд. Впрочем, в тот день вода действительно оказалась ядом.
– То есть кто-то просто взял и влил в воду заразу? Разве такое вообще возможно?
– Да, в это трудно поверить. Тем более доказательств так и не нашли. После того, как отель оцепили военные, были взяты пробы. Везде: в бассейне, и в номерах, и на кухне, даже в прачечной.
– И что?
– И ничего. Пробы оказались чистыми. Обычная вода, не хуже, чем в других отелях.
– Но почему же тогда решили…
– Они кричали. Те, кто умирал в то утро. Корчились в судорогах, хватались за горло, катались по земле. Почти у всех были обожжены губы, трахея и пищевод. Как если бы они выпили синильную кислоту, только не концентрированную, а разбавленную. Они кричали, что отравились водой. Что она жжет их, жжет изнутри. Моя подруга работала в отделении интоксикации уже пятнадцать лет. Она не могла ошибиться – и врачи, дежурившие в тот день, тоже не могли.
– Неужели никого не удалось спасти?
– Только нескольких человек, кому вода просто попала на губы или в рот – при чистке зубов, например. Они отделались ожогами слизистой. Но это всё были взрослые. Дети оказались слабее.
– Дети? Да, в самом деле, там должны были отдыхать дети. И сколько… сколько…
– Кажется, около трети всех погибших.
Какое-то время Эрика молчала. Услышанное не укладывалось в голове. Наконец она сказала:
– Нужно быть настоящим чудовищем, чтобы убить детей. Да еще таким жутким способом…
– Вы правы. Тот, кто это сделал – чудовище.
– Неужели его так и не нашли?
– У полиции имелись подозрения, но без доказательств нельзя выдвинуть обвинения. И дело закрыли. Засекретили, насколько это возможно. Отель законсервировали, врачей обязали хранить молчание, а выжившим и тем, кто тем утром ушел на пляж, выплатили кругленькие суммы за молчание. Уж не знаю, как правительству удалось замять скандал на высшем уровне, ведь почти все погибшие, за исключением сотрудников отеля, были гражданами других стран. Думаю, их родственникам были выданы липовые свидетельства о смерти. И уж конечно, о том, что смерть носила массовый характер, никому – ни родственникам, ни консулам – не сообщили. Всё сделали очень быстро, в обстановке строгой секретности. В тот же день у отеля поставили шлагбаум, возле которого несли круглосуточную вахту военные, а территорию обнесли высоким забором. Правда, спустя некоторое время охрану убрали. Поняли, что в отель и так никто не сунется. Местные обходили его стороной. Мало кто верил, что отравление воды – дело рук человеческих.
– А чьих тогда? Вы же не думаете, что…
– Я – нет! – отрезала старая гречанка. – У меня, слава Господу, есть голова на плечах. Я уже говорила, что не верю в потусторонние силы, как тут болтают некоторые, кому фантазию девать некуда. Соседи кого только ни поминали: и дьявола, и инопланетян, и приведение…
– Приведение? – быстро переспросила Эрика.
– Я же говорю: каких только глупостей не болтали! А вот до правды охочих не нашлось. К кому я только ни обращалась, чьи пороги ни обивала… Тогда я еще была полна сил – едва за шестьдесят перевалило. Горе-то меня не сразу накрыло. Я вначале не верила, что внучек больше нет. Пока ходила по инстанциям, сил было достаточно. А как поняла, что толку не будет, сразу болячки навалились. То инсульт, то рак… а еще меня в психушку пытались упрятать, чтобы лишнего не болтала.