И Рашид знает. Знает, что Олег опять будет кричать и краснеть, как гимназистка, что пообещает пожаловаться. И даже пожалуется Ахмату. И потом Ахмат будет долго объяснять, почему желтые помидоры хуже красных, а наша икра хуже иранской, как будто Рашид этого не знает. Он сам покупает только иранскую икру и только красные сочные помидоры.
Но для этих, для постояльцев… И потом, хочется ведь еще и домой что-нибудь принести…
Но это кухня. Та самая кухня, которую ни одному гостю ни в одном доме никогда не покажут. Потому что место гостя в гостиной, за столом с белой скатертью и улыбчивыми официантами.
– Чего желаете? У нас только свежее пиво… Попробуйте нашу икру. Каждый день привозим из Шереметьева… Эти зайцы были пойманы вчера под Тулой, у нас там угодья… И приятного аппетита… Приятного аппетита… Приятного аппетита…
Глава 32
С часу до 2 часов дня
Придя домой, Светлана первым делом посмотрелась в большое зеркало в прихожей. Такой она себя в дневное время видела редко. И вообще, в дневное время она предпочитала отсыпаться. Ни косметики, ни парика. Раскраска словно у монахини.
Она провела кончиками пальцев по векам. Морщинки уже появились, но еще мелкие, можно не обращать внимания. При умелом макияже, а она его делала профессионально, даже в солнечный день самый привередливый клиент, даже гурман не смог бы предъявить претензии к ее внешности.
Она посмотрела на тренажер. На кожаном сиденье появился тонкий серый налет. Светлана машинально стерла пыль ладошкой. Непорядок. Не подходила к дорогой игрушке целую неделю. Она задрала блузку и осмотрела живот. Живот как живот. Животик. Немного округлился, но мужикам нравится, когда не совсем плоский.
Вздохнув, Светлана разделась, облачилась в шорты и майку и забралась на тренажер. Потом поставила таймер на тридцать минут и нажала на педали.
Тренажер, как и однокомнатная квартира, достался ей по наследству. Прежняя хозяйка вышла замуж за «бундеса» и свалила в Германию. Везет же некоторым. Светка знала, что такой шанс выпадает одной на миллион, но как неизбежно человечество будет верить в лотерею, так Светка будет верить в свой шанс. Но одной веры мало. Надо постоянно держать себя в форме, а главное – смотреть в оба и анализировать. Как все, кто занимается этим древнейшим из ремесел, она довольно быстро научилась распознавать людей.
С почти стопроцентной уверенностью могла определить социальный статус мужчины, возраст и, что само собой разумеется, состояние финансов потенциального клиента. Кроме того, при любой гостинице всегда негласно работал аппарат оповещения, снабжения минимальной информацией и подводкой к клиенту. Этим занимались многие. Но чем выше рангом гостиница, тем меньше их было. В «клоповниках» же этим занимались практически все. Начиная от уборщицы вплоть до администрации. Светка сама первый год работала в таком переоборудованном из «клоповника» месте. Некогда он служил приютом нищих командированных и передовиков народного хозяйства. Но, сколько ни устраивай в таких местах евроремонтов, сколько ни устанавливай джакузи, все равно это будет «клоповник» и нравы в нем почти не меняются.
А потом она повстречала землячку. Разговорились. Та вошла в бедственное положение молодой, начинающей подружки и привела ее в отель. Тогда в нем только заканчивали отделку под ключ. Отель принимал в одном крыле своих первых постояльцев, а землячка уже имела здесь клиентов. И самым первым ей попался «бундес».
Повезло.
Она назвала Светку своим талисманом и перед отъездом передала ключи от однокомнатной уютной квартирки вместе с тренажером.
Так вот об информации… Ее она получала от швейцара, от барменов и официантов, очень редко от горничных. Конечно, они рисковали. Горничные больше всех. Потому с ними надо было держать ухо востро, а главное – не расспрашивать нагло в лоб, а ждать, когда та сама разговорится. Надо сказать, что многие с радостью сплетничали о постояльцах. Но Светка ждала своего. Единственного. Ради которого можно было расшибиться в лепешку. Шанс – так она его называла. Потому и не брезговала любой информацией, любым вызовом. Случались и проколы. Как сегодня, например. Позвонили из оздоровительного комплекса, когда она еще спала. Попросили помочь со старичком «бундесом», а оно вон как вышло. Мало того что старичка прозевала, так чуть не попалась старшему менеджеру по расселению. Хорошо еще, что не успела нанести боевую раскраску. Не узнал, пенек. А ведь они неоднократно сталкивались и в холле, и в барах.
Хорошо думалось Светке. Крути себе педали и разрабатывай стратегию, но сказывалась неделя ленивого времяпрепровождения. Она вспотела и учащенно дышала. Нет, на сегодня хватит. Теперь душ. От женщины должно пахнуть чистым телом. Выйдя из ванной, она раздумывала всего несколько секунд. Дома делать было абсолютно нечего, в отель идти еще рано.
И все-таки она решила идти. День начинался какой-то сумбурный. Значит, что-то будет. Обычно Светка предвидела неприятности. Интуиция. Сейчас неприятностями и не пахло. Всего сорок минут потребовалось ей, чтобы навести марафет. Затруднение вызвал выбор платья. Для вечернего туалета еще рано, и потому она оделась относительно простенько. В крайнем случае, возьмет тачку и приедет переодеться.
В таком виде и появилась на ступенях отеля. Швейцар Боря на вопросительный взгляд развел руками.
– Повадились к нам церковные крысы. Как медом намазано. Другое дело, когда турмалаи гуляют, – посетовал швейцар на контингент, назвав адвентистов крысами, а финнов турмалаями. Впрочем, последнее переводилось совсем легко – лесорубы. Когда они гуляли, работы у Карченко прибавлялось. Прибавлялось ее и у проституток. Но Светка турмалаев не любила. Никакой широты души. Деньги тратят скупо, пьют много. Бывалые дамы Одессы, откуда была родом Светка, любили вспоминать китобоев флотилии «Слава». Вот уж когда город превращался в одно веселое карнавальное сборище. И все с оттенком купеческой гульбы и бросания пачек денег в толпу дам у входа в Дом моряка. Иные сразу покупали мотоциклы и носились, очумело-пьяные, по ночным улицам, пока не убивались насмерть или не продавали свои агрегаты с похмелья за бесценок. Всего этого Светка не видела, так как была в то время еще в незрелом состоянии. Но по тем же рассказам знала, что орденоносный коллектив во главе с руководством чуть было не загремел почти целиком на зону. Они сменили район промысла и пошли в Антарктиду. Идти надо было через экватор, а суда к такому переходу готовы не были. Жара сделала свое дело. Один за другим стали умирать от теплового удара мотористы. Сначала смертельные исходы скрывали, потом это стало бессмысленно. Их отозвали, и снова пришлось возвращаться через южные широты.
Выгружали трупы ночью. Полупьяные крановщики уронили контейнер в воду. Вызвали водолазов. Но чем больше людей принимали участие в операции, тем больше по городу ползли слухи, и уже ни одна попытка отмазаться перед родственниками большими деньгами успеха иметь не могла.
Светка поднялась в бар, кивнула бармену, заказала себе коньячный коктейль – ей необходимо было встряхнуться. Это потом она будет пить подкрашенную воду, которую ей приготовит бармен, а теперь можно.
Ей не нужно было вертеть головой, высматривая клиента. Она, как опытный вор-карманник, обладала уникальным боковым зрением. Группа туристов, семейная пара – абсолютно неинтересная публика. Однако краем глаза Светка уловила в глубине зала какое-то шевеление. Ага. Старичок. Уж не тот ли, которого она упустила в комплексе? Света повернулась в профиль. Ей однажды сказали, что он у нее греческий. Светка специально сходила в Пушкинский музей. Настоящий греческий ей не понравился. Ее был лучше. Кроме того, тонкое платье, простенько, но со вкусом, подчеркивало ее грудь. Третий номер. Торчком. А больше и не нужно.