Поднимаясь с шезлонга, Лурдес широко улыбается.
— Тогда увидимся вечером, — говорит она мне. Задержавшись взглядом на Дэниеле, Лурдес машет ему, а затем уходит через лужайку.
— Я ей не понравился. — Дэниел театрально удивляется в духе «Как такое вообще возможно?» — А я-то думал, нравлюсь всем.
— Так и есть, — говорю я.— Всем, кроме меня, но это только сейчас, потому что ты вёл себя грубо.
Дэниел смеётся и хлопает по мне полотенцем.
— О, перестань. Я шучу. По большей части. — Он пожимает плечами. — Я ей понравился.
— Я собираюсь внутрь, — говорю я, скручивая журнал и повязывая полотенце вокруг талии. Дэниел идёт со мной, и, стоит нам только пройти через большие стеклянные двери, как начинает проясняться. — Ночь будет чудесной. Ты пойдёшь со мной на крышу?
— По-моему, меня не приглашали, — говорит брат, но он, кажется, ничуть этим не обеспокоен. Воздух в «Руби» холодит мою кожу, Дэниел тоже дрожит и набрасывает себе на плечи полотенце. — Я собираюсь изучить другие варианты. — Он умолкает и показывает вперёд. — Как, например…
С противоположного конца вестибюля нам, с торжественным видом принцессы, машет рукой Кэтрин и направляется в нашу сторону. Сейчас она не в платье, но всё равно выглядит слишком шикарно для второй половины дня. Её белоснежная блузка, украшенная нитками бус, переливается в свете витражных окон. Дополняют это укороченные брюки-дудочки, чёрные шпильки и изысканные серебристые браслеты с орнаментом. Я вздыхаю и резко поворачиваюсь к брату.
— Ты серьёзно? — спрашиваю я его. Она — это слишком, даже на его вкус. Он смеётся, понимая о чём я.
— Дэн, — говорит Кэтрин, когда, запыхавшись, подходит к нам. Она кладёт ладонь на щёку Дэниела, театральным и чересчур уж любовным жестом.
— Я так волновалась, — мурлычет она, позволяя своей руке упасть. — Я думала, ты уехал.
— Нет, — говорит он ей. — Как недавно выяснилось, мы остаёмся до пятницы. Разве это не здорово?
Она раздражённо смотрит в мою сторону, гадая, как именно я вписываюсь в это «мы».
— О, Кэти, — быстро говорит Дэниел, — это моя сестра, Одри.
Кэтрин вежливо улыбается.
— Рада встрече, — неискренне здоровается она и тут же поворачивается к Дэниелу.
— Взаимно, — говорю я сквозь сжатые зубы.
Кэтрин окидывает взглядом Дэниела и дотрагивается до полотенца у него на шее.
— Бассейн здесь — просто сказка, — говорит она. — Ты плавал?
Я сдерживаюсь, чтобы с языка не сорвалось: «Тупость».
— Да, — отвечает Дэниел, немного даже с гордостью. — Я практиковался в прыжках в воду, но моя сестра оказалась совершенно не впечатлена.
Он толкает меня локтем в бок, от чего я издаю стон и делаю шаг назад. Уж лучше воздержусь от участия в их светской беседе.
— А я не умею плавать, — говорит Кэтрин. — Так что меня бы ты точно впечатлил.
— Я тебя научу, — отвечает Дэниел, полный самомнения и осознания собственной важности.
Когда Кэтрин восторженно сообщает ему, что о большем она и мечтать не могла, он игриво притягивает её к себе, зажимая под локоть, что подходит для девушки из колледжа, но никак не для светской львицы.
Кэтрин поднимает к нему лицо, и они улыбаются друг другу. И тут я понимаю, что мой брат в ней видит. Обожание. Внимание. Кэтрин подкармливала мальчишку внутри него, одаривая его признанием, которого он так жаждал. Мысль о том, что он до сих пор так отчаянно нуждается во внимании, вновь вызывает во мне чувство вины, в который раз доказывая, что я не оправдываю надежд своей семьи. И от этого я начинаю ненавидеть Кэтрин ещё чуточку больше… хотя за две минуты нашей первой встречи я и так поняла, насколько она ужасная.
Кэтрин смотрит за наши спины, и выражение её лица меняется. С протяжным стоном она отстраняется от моего брата.
— Мне нужно бежать. — Её голова склоняется набок, словно Кэтрин ненавистна сама идея покинуть его. — Обещай, что мы встретимся до сегодняшней вечеринки.
— Обещаю, — отвечает Дэниел.
Кэтрин умышленно игнорирует меня, проходя мимо, и выходит сквозь стеклянные двери в сад, быстро глянув в сторону стойки регистрации. Мой брат наблюдает за ней до тех пор, пока она не скрывается из виду, а затем поворачивается ко мне, на его лице светится самодовольная улыбка.
— Шикарная, да? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
— Для куклы-убийцы — вполне.
— Зря я её так описал, — бурчит Дэниел.
Я качаю головой в притворном сочувствии.
— И правда, ты поступил опрометчиво.
Он смеётся, и мы направляемся к лифтам в противоположном конце вестибюля. Стоит мне только подумать, что я привыкла к роскоши «Руби», как меня вновь ослепляет какая-нибудь хрустальная безделушка или картинка, которых я раньше не замечала.