Волоски у меня на руках встают дыбом.
– Но это же отель.
– «Странник» – нечто большее, чем гостиница, где можно найти временный приют. У него есть так называемая миссия, его цель существования, и, поверь, ты не захочешь быть в этом замешан.
Я невольно подаюсь вперед, вдыхая теплый черничный запах, слушая шелест струй фонтана у подножия мраморной лестницы. Люстра над головой кажется огромнее, чем я ее запомнил, светится ярче, ее длинные хрустальные цепи бросают вокруг радужные отсветы. Я действительно вижу все это собственными глазами.
– Как здесь… прекрасно, – выдыхаю я.
Нико не без гордости сцепляет руки за спиной.
– Это Североамериканский вестибюль. Фойе у нас красивые, ведь это первое, что видят наши гости.
За стойкой регистрации у дальней стены сидит девушка с волосами, заплетенными во множество косичек, и шуршит бумагами. Из-за бархатного занавеса по одну ее руку то и дело выходят люди в разноцветных шортах и солнцезащитных очках и поднимаются по лестнице на следующий этаж.
– Переступая порог «Странника», люди переходят из одной точки земного шара в другую, – объясняет Нико, взмахом руки указывая на стеклянные входные двери. – По ту сторону – Даллас. – Он указывает на темные деревянные панели внутри. – А по эту – Отель.
Хотя все это звучит захватывающе, мне вспоминается пряничный домик из сказки про Гензеля и Гретель. Все мое существо кричит от страха и хочет убежать отсюда как можно дальше, несмотря на такой теплый, притягивающий свет, льющийся изнутри. Нужно слушаться внутреннего голоса. Мне нельзя рисковать.
Нико отталкивает меня назад, отступает сам и закрывает за собой дверь. Сияние Отеля тут же гаснет в ночи, и темный пустой торговый центр теперь кажется еще мрачнее и грязнее.
– Ладно, на первый раз с тебя хватит, – Нико опирается о стену и играет с монеткой. – Ну вот, ты посмотрел на магию. Как себя после этого чувствуешь?
Я совершенно не хочу сказать вслух ничего подобного, но вопрос вертится у меня на кончике языка с самого первого мига, когда Нико упомянул о папе.
– Ты мог бы его отыскать?
Нико выхватывает свою монетку из воздуха.
– Кого его? Твоего отца?
Я медлю с ответом. С ума сойти, я что, собрался доверить свой главный секрет какому-то чужаку? Довериться магии, в конце концов? Но Нико сам сказал, что искать и находить людей – его работа. Других зацепок, кроме него, у меня нет и никогда не было.
– Мы с сестрой не видели его с раннего детства, – говорю я наконец. Ба беспокоится, жив ли он, а мы…
Нико ловко вытаскивает из нагрудного кармана фотографию.
– Это он?
Тот самый снимок папы и мамы на праздничной вечеринке, который я захватил с собой из дома.
Я хватаюсь за карман – конечно же, фотографии там нет.
– Как ты… – я задыхаюсь от возмущения. Он залез ко мне в карман, как обычный воришка!
– Просто практикуюсь, – широко усмехается Нико. – А зачем ты хочешь его найти? Если он вас бросил…
– Он нас не бросал, – я выхватываю снимок у него из рук. – Я же уже говорил. Его похитили. Кто-то охотился за ним, и, думаю, этот кто-то не только его забрал… но и убил мою маму.
Нико качает головой.
– След уже остыл. Магии нужно то, за что можно зацепиться. Если ты не получал от отца ни одной весточки за всю свою жизнь… – его взгляд останавливается на монетке у меня на шее. – Ну, или если бы у меня была его монетка…
– Нет, – я ни за что не собираюсь расстаться с папиной монеткой. Это единственное, что у меня от него осталось.
Нико пожимает плечами.
– Ну, тогда я ничего не могу для тебя сделать.
Я крепко сжимаю шнурок. Это все очень, очень плохая идея. Или даже затянувшийся скверный сон.
– Я бы заключил с тобой сделку, – говорит Нико. – Ты можешь взять взамен мою собственную монетку. Считай ее залогом, если хочешь. А я пока что возьму монетку твоего отца и его фотографию – и верну и то и другое, как только разберусь, могу ли тебе помочь. Что скажешь?
Такого я не ожидал. Монетка Нико на вид такая же, как моя, так что может обладать теми же защитными свойствами – если, конечно, у них вообще есть эти защитные свойства. Будь Нико все-таки злым духом, он бы не стал предлагать за мой талисман нечто равноценное, ведь верно?
– Даже не знаю…
Нико усмехается краями губ и кладет руку на стекло Двери Далласа.
– Я вернусь раньше, чем ты успеешь узнать.
В животе у меня растет тревожное тошнотное чувство. Эта монетка – самое дорогое, что у меня есть в жизни.
– Не волнуйся, – успокаивающе говорит Нико. – Есть контакт.