От Пирата не было никаких вестей. У Кейна кончалось терпение.
И время тоже.
Они пришли поздно ночью. Без стука, просто открыли дверь дубликатом ключа. Кейн спал чутко, вполглаза, и проснулся сразу же. Но было уже поздно: они вошли. Три вооружённых бойца Антитеррористической коалиции и уродливый альбинос, наряженный в чёрный костюм. Лицо у альбиноса было неподвижное и плоское, словно фотография. Взгляд пристальный, а глаза бесцветные, без радужки; зрачки — как прожжённые в фотографии дырки.
«Чёрт! — подумал Кейн. — Вот и дождался».
Он не пытался выхватить пистолет из-под подушки. Он вообще старался не делать резких движений. Солдаты явно были на взводе. Кейну не улыбалось оказаться в упомянутым в новостях как очередной террорист, что оказал сопротивление и был убит при задержании.
Бойцы, впрочем, тоже отчего-то не спешили укладывать Кейна мордой в пол. Просто рассредоточились по комнате: один фиксировал окно, другой — дверь в ванную, третий — выход. Ждали, что скажет альбинос в костюме.
— Чип-паспорт, — сказал альбинос Кейну.
Кейн молча подал пластик, которым его снабдила Мэгги Чоу.
Альбинос взял чип-паспорт двумя пальцами, за краешек, взглянул мельком, усмехнулся уголком рта.
— Прогресс гонконгских мастеров впечатляет.
Кейн изобразил недоумение.
— Не понимаю, о чём вы.
Альбинос опять скривил свои тонкие губы.
— Отличный британский акцент, Дентон.
Дентон? Какой ещё Дентон? У Кейна появились нехорошие подозрения насчет лица, которым его наделили подручные Мэгги Чоу.
— Вы меня с кем-то путаете.
— Отнюдь.
— Не знаю я никакого Дентона, — упрямо сказал Кейн.
— Ты не помнишь, так точнее. — Альбинос покачал головой. — Нановирус Тонга крепко ударил тебе по мозгам. Легенда вытеснила реальные воспоминания. Кейн — такая же фальшивка, как документы на имя Гэбриела Сайма.
У Кейна голова шла кругом.
— Откуда вы знаете?
— От Мэгги Чоу, — сказал альбинос. — Эта бывшая актрисулька самонадеянна до крайности. Хотя, следует признать, не без оснований. Ты должен был её устранить, Дентон, а она обратила тебя против нас.
Говорил он убедительно, но присутствие вооружённых людей мешало Кейну побороть сомнения. Как-то всё было слишком сложно, словно в том романе…
— Мистер Саймонс, сэр, — подал голос один из бойцов. — Вертолет ждёт на крыше.
— Знаю, — сказал альбинос, коснувшись мочки уха. — Давай, Дентон, поднимайся. Пошли.
— Куда? — спросил Кейн.
— На Либерти-Айленд, в штаб-квартиру Коалиции, — ответил Саймонс. — Доктор Рейес постарается поставить на место твои мозги.
«Кто сказал, что они не на месте?» — подумал Кейн.
— А потом тебя ждёт воссоединение с семьёй.
— У меня нет семьи, — вяло возразил Кейн. — Я сирота.
— Ты забыл, у тебя есть младший брат, — сказал Саймонс. — Руководство возлагает на него большие надежды: очень перспективный агент. Ты должен его встретить на острове, сегодня у него первый день на службе. Напутствие старшего брата — отличная вводная…
Небо над заливом напоминало экран давно неработающего монитора. Тёмное, с мутными разводами облаков, сквозь которые просвечивала Луна, похожая на изрядно запылённый светильник.
К пронзительно свежему морскому бризу подмешивалась вонючая гарь от дизеля полицейского катера, приткнувшегося к причалу. Посудина была древняя, должно быть, сошедшая со стапеля ещё в эпоху величия «Эксон Мобайл». Если бы не многолетние напластования краски, катер, наверное, давно развалился бы на куски. Впрочем, от Бэттери-парка до Либерти-Айленда всего-то полторы мили.
Пассажир на катере прибыл только один.
— Привет, Пол, — сказал Джей-Си Дентон, выбравшись на причал. — А я думал, что ты в Гонконге.
— Вернулся на днях, — сказал Пол Дентон. — Ты же не думал, что я пропущу твой первый день на службе?
Джей-Си нахмурился.
— Ты чересчур опекаешь меня, брат.
— Ну, я же всё-таки старший брат, — сказал Пол. — Не правда ли?
— Точно, — кивнул Джей-Си. — Ты как будто засомневался.
Засомневаешься тут. Пол задумчиво огляделся вокруг, вспоминая события последних дней.
— Знаешь, всё совсем не так, как мне представлялось. Нашим миром управляют могущественные силы, о которых мы не имеем не малейшего понятия…
Позади, на холме, громоздились мрачные руины статуи Свободы.