Ле Грас уставился на стоящего перед ним человека. В глазах его промелькнула искорка узнавания.
– Сен-Жермен, – шепнул он одними губами.– Найдите их… Сен-Жермен…
Шепот его перешел в хрип, и маг потерял сознание. Тело страдальца обмякло и словно бы стало длинней.
Сен-Жермен постоял с минуту, сжимая в бессильной ярости кулаки. Ждать было нечего, маг уже не очнется. Сен-Себастьян выиграл, ушел, ускользнул. Он повернулся и зашагал к выходу из кладовой, пытаясь смириться с горечью поражения. Ле Грас его явно узнал, он мог бы успеть что-то ему сказать, если бы вдруг не расхныкался так некстати. Сен-Жермен… Найдите их… Сен-Жермен…
Стоп! Тень, продвигавшаяся к воротам конюшни, внезапно застыла на месте. Ле Грас несомненно узнал его, но ведь он не знал его светского имени! Он видел перед собой князя Ракоци, а вовсе не Сен-Жермена! И значит, шепот его означал что-то другое, указывая не на имя, а на название. Пятачок между церковью Сен-Жермен-де-Пре и одноименным бульваром назывался Ле Фобург Сен-Жермен, а самым удивительным в этом открытии было то, что отель «Трансильвания» располагался именно там.
Граф помедлил мгновение и побежал к парку, где ожидал его застоявшийся берберский скакун.
Письмо графа де Сен-Жермена к своему слуге Роджеру, написанное по латыни.
Доставлено в 2 часа пополуночи.
«5 ноября 1743 года.
Отбери двух надежных слуг и отправь их в особняк Сен-Себастьяна. Его владелец в отлучке, а сам я занят делами, с которыми необходимо покончить. Можешь послать туда также Доминго-и-Рохаса. Он понимает в медицине и травах. В кабинете, который легко найти по выбитому окну, находится служанка мадемуазель де Монталье Кассандра, жестоко избитая, но живая. Ей надо помочь. Там же, прикрытые занавесками, лежат два мертвеца – граф Жервез д'Аржаньяк и какой-то лакей. О них тоже следует подобающим образом позаботиться.
По это не все. В кладовой на конюшне томится подвешенный за локти Ле Грас. Судя по его виду, Сен-Себастьян применял к нему щипцы Торквемады. Если он еще жив, пусть Доминго посмотрит, что можно сделать, чтобы облегчить его страдания.
Помни, время не ждет, а потому постарайся действовать порасторопней.
У меня есть все основания опасаться, что Сен-Себастьян скрывается либо в подземельях под нашим отелем, либо в катакомбах под церковью Сен-Жермен-де-Пре. Впрочем, в последнем я сомневаюсь, ибо земля там все еще свята.
Так что тебе во избежание лишней огласки следует удалить из здания всех гостей и рассчитать приходящих слуг. Скажи, что дом заражен (это отчасти верно).
Не пытайся мне помогать. Собери наши вещи и ожидай меня возле кареты, которую уже должен приготовить Эркюль. Ты больше нужен мне наверху, а не внизу. Помни об этом.
И еще. Помоги Саттину и другим благополучно выбраться из отеля. Али им повозку, чтобы они вывезли все, что нужно, и тигль. Открой этим людям, в пределах разумного, правду. Они, если останутся, рискуют оказаться в ловушке.
Если мы больше не встретимся, ты знаешь что делать. Проследи, чтобы место моего погребения оформили как я повелел.
Сен-Жермен
(оттиск личной печатки)».
ГЛАВА 10
Своды туннеля были влажны, ноги идущих скользили по слизи, в ноздри им ударяла жуткая вонь.
– Не уроните его! – крикнул Сен-Себастьян. Эшил де Кресси, подпиравший плечи недвижного пленника, тяжко вздохнул:
– Зачем вы дали ему наркотик? Можно ведь было просто связать его, а шел бы он сам.
– И попутно нашептывал вам комплименты на ушко?
Голос барона сделался ядовито-слащавым. Эшил расхохотался.
– Вы бы послушали его в кладовой. Теряя свою невинность, маркиз весьма сокрушался! И проклинал, представьте, больше себя, чем меня!
Де Ле Радо, державший маркиза за ноги, заметил с неодобрением:
– Кое-кому хорошо хвастать своей удалью, особенно когда она никому не видна.
Он поскользнулся на ошметке какой-то тины и чуть не упал.
– Повнимательнее! – рявкнул Сен-Себастьян.
– Он чертовски тяжел, – капризно откликнулся де Ле Радо.
– Тем больше у вас причин смотреть себе под ноги, а не вступать в глупые перепалки!
Де Ле Радо вполголоса выругался, однако ухватил свою ношу покрепче и весь остаток пути угрюмо молчал.
В подземном склепе воздух сделался чище и суше, поскольку Сена была уже далеко. В нишах, вырубленных в каменной толще, валялись частично мумифицированные останки монахов, усопших веков пять назад. Люди, пришедшие сюда после, надругались над ними. Они вырвали из иссохших пальцев распятия, заменив их деревянными фаллосами, и вывели сатанинские знаки на пожелтевших от времени черепах.
Сен-Себастьян поднял факел повыше и быстро прошел через усыпальницу к тяжелой двери в древней стене. Она явно выглядела моложе окружавших ее камней и была сплошь покрыта непристойными барельефами, недвусмысленно сообщавшими, в каких целях использовалось укромное помещение, находившееся за ней.
Заглянув внутрь часовни, Сен-Себастьян облегченно вздохнул и пропустил вперед покряхтывающих от напряжения спутников. Цели они достигли, дальше все обещало пойти как по маслу. Слежки за ними вроде бы не было, да и сюда, кажется, никто посторонний в последнее время проникал.
Сен-Себастьян прошел вглубь часовни, освещая факелом грубые фрески, изображавшие действа, свершаемые приверженцами сатанинского культа над их жертвами. Он улыбнулся, разглядывая какой-то особенно мастерски выписанный фрагмент, затем подошел к алтарю и обратился к угрюмо помалкивавшим мужчинам.
– Вот мы и на месте. Разденьте его и свяжите. Мне не хотелось бы снова его усмирять.
Де Ле Радо, глядя в сторону, раздраженно пробормотал:
– Этим опять займусь, конечно же, я.
Он свирепо посмотрел на алтарь, на Сен-Себастьяна, на недвижного человека, прислоненного к каменной глыбе. Все это как-то не очень сходилось с тем, что ему говорилось. Похоже, и впрямь его дядюшка изрядный враль и дурак. Наобещал с три короба разных разностей. Грандиозные церемонии! Изощренные удовольствия! Абсолютная безнаказанность! Беспредельная власть! А на деле приходится от кого-то таиться, перетаскивать непомерные тяжести, дышать вонью и сыростью да еще пресмыкаться перед лупоглазым бароном, который ведет себя так, словно он король или архангел, а ты – распоследний мужлан. Хуже всего, конечно, эта мерзкая слизь. Прощай атласный камзол, прощайте парчовые туфли и чулки из белого шелка. Де Ле Радо вздохнул и в десятый раз пожалел, что не оделся попроще.
Крякнув, он подхватил со своей стороны тело де Монталье и взгромоздил его на алтарь, утешаясь тем, что и де Кресси вряд ли приходится легче. Вдвоем они принялись совлекать с маркиза одежды, что оказалось, к их удивлению, делом весьма непростым.
Сен-Себастьян тем временем бормотал заклинания, обходя все углы часовни и зажигая светильники и факелы. В подземелье стало гораздо светлее, но освещение было неровным, и роспись на стенах словно бы ожила. Барон усмехнулся, находя этот эффект довольно забавным.
Тут за дверью раздался какой-то шум. Сен-Себастьян прокричал пароль и прислушался. Отзыв был правильным, и барон откинул крючок.
На пороге стоял Жуанпор с Мадлен на руках. За ним в полумраке угадывались другие фигуры.
– Куда мы ее поместим?
Сен-Себастьян окинул безвольное тело изучающим взглядом.
– Думаю, мы должны привязать ее там, где ей все будет видно.
Он подошел к огромному перевернутому распятию, висевшему на стене.
– Оно не очень надежно, – сказал Жуанпор.– Она станет дергаться и может сорваться.
– Пожалуй, вы правы.
Сен-Себастьян еще немного подумал и указал на деревянный тяжелый щит, закрывавший угол, заваленный всяческим хламом.
– Отсюда она сможет беспрепятственно за всем наблюдать, а мы сможем поглядывать на нее. Лучшего, согласитесь, нельзя и придумать.