— И дело даже не в цене картин, — признается Адриан. — А в том, что придется подыскивать новые — скучнейшее занятие.
Адриан велит нам с Тони держать ухо востро, когда в дверь снова стучат. На пороге появляется Салли. Темный костюм, прямые светлые волосы, на щеках — треугольники темных румян. Салли — гламурное лицо отеля, ответственная за связи с общественностью. Она встречается с журналистами, преподносит приглашения пожить в нашем отеле бесплатно и посещает конференции, на которых обсуждаются запутанные вопросы имиджа и коммуникаций, но основная ее задача — заговаривать зубы. В основном благодаря ее стараниям в отеле устраивают богатые свадьбы, собрания и вечеринки с коктейлями. Салли обязана водить невест по залам, ненавязчиво умасливать их шампанским — все ради того, чтобы те согласились оставить у нас тысяч сорок фунтов за единственный вечер. Вот почему отель только счастлив дать на пробу молодой паре несколько видов канапе или открыть в их честь не одну бутылку игристого вина. Увы, мы на рынке далеко не одни, и из десятка невест, которым Салли демонстрирует красоты отеля, обычно лишь одна решает разрезать свадебный торт в стенах именно нашего отеля.
Во второй половине дня у Салли особенно много дел — показывать гостиницу потенциальным клиентам удобнее всего, когда кругом тишина. Среди них и участники будущих съездов, и разного рода журналисты. А посмотреть убранные и свободные номера можно лишь в окошке между двумя и тремя пополудни.
На лице Салли широкая улыбка. Взгляд переходит с Адриана, на меня, на Тони и опять на управляющего.
— По какому поводу радуешься? Все из-за того, что благодаря твоим стараниям не сорвалась сегодняшняя вечеринка? — интересуется Адриан, снова снимая колпачок с ручки «Монблан».
— Нет, — отвечает Салли.
— В чем же тогда дело? Хочешь, чтобы тебе поаплодировали?
— Ну, если совсем чуть-чуть. — Салли торжествует. — Я только что провернула великое дело: в воскресенье у нас крупная свадьба, приглашенных — пятьсот пятьдесят человек!
— В воскресенье? — спрашивает Тони.
— Кто это женится в воскресенье? — интересуюсь я.
— Очень милая парочка евреев откуда-то из северной части Лондона, — отвечает Салли.
— Замечательно. — Адриан расплывается в улыбке. — Молодец, Салли.
— До сих пор поверить не могу, — говорит она. — До последнего было не ясно, кого они предпочтут: нас или «Мандарин ориентал». Пришлось скинуть им пару тысяч, но их мы спокойно доберем на откупоривании.
Большое преимущество крупных торжеств — откупоривание. Отель вправе снять с клиента до десяти фунтов просто за то, что официант подаст и откупорит бутылку вина или шампанского, закупленного самим клиентом. Забавно. Со спиртным надурить можно даже дважды. Сказать, что выпили сорок бутылок, когда на самом деле — всего тридцать две. Помню, после свадьбы, которую у нас сыграли совсем недавно, Адриан вписал в счет восемьдесят пять бутылок, хоть откупорить пришлось только шестьдесят пять. Еще празднующие выпили лишь сто двадцать бутылок воды, а мы взяли плату за двести. Подсчитывать ведь никто не станет. И потом, если ты настолько богат, что выкладываешь сорок тысяч на свадьбу, разумеется, ты не пойдешь посреди ночи в недра гостиницы, чтобы проверить, сколько там пустых бутылок. А уж как воруют в дни подобных торжеств! Не поверите, пока не увидите собственными глазами. Помню, одному моему товарищу, когда праздновали чью-то свадьбу, пришлось работать тридцать часов подряд, зато он умудрился стащить аж восемь бутылок «Дом Периньон». Заворачивал каждую в кухонное полотенце и, делая вид, что идет в уборную, по одной уносил бутылки в шкафчик, где хранилась его одежда. Еще отелю выгодно, когда заказывают большое помещение. За час аренды берут от трехсот фунтов, а если клиент вообще не нашелся бы, зал просто стоял бы пустой. Банкеты, церемонии награждения, конференции и свадьбы для гостиниц хороши во всех отношениях.
Мы с Тони поздравляем Салли, выходим из офиса Адриана и возвращаемся в вестибюль. Показываю Тони распечатку письма. Посвящать его в разного рода сплетни немаловажно — чтобы он был к тебе расположен. Мне все время приходится одергивать себя, дабы не стараться сделать его своим лучшим другом чересчур явно.