— Вовсе не пропали, — заявляет работник химчистки. — Просто мы их привезем завтра.
— Ладно, — с сомнением в голосе отвечаю я.
— Говорю же вам, — стоит на своем он.
— Хорошо. — Расписываюсь в его бумаге. — Завтра постарайтесь приехать вовремя.
— Да-да. — Работник химчистки берет дощечку и уходит.
Звоню в хозяйственную службу сообщить, что привезли одежду. Никто не снимает трубку. Подумываю, не отправить ли сообщение кому-нибудь на пейджер, но в эту минуту Дейв вызывается разнести вещи по номерам. Быстро сообразил. А Джез, по-видимому, до сих пор под впечатлением от сцены с вибратором, потому и забыл, что, разнося одежду из химчистки, можно заработать по крайней мере двадцать фунтов чаевых.
После того как Дейв исчезает, проходит каких-нибудь пять минут, и мне уже звонят. Кто-то сдал две рубашки, а получил всего одну; кому-то не привезли галстук. Какой дурак, остановившись в отеле, отправляет в химчистку галстуки?
Телефон снова звонит.
— Это из номера четыреста четыре, — звучит из трубки женский голос.
— Добрый вечер, мадам, — отвечаю я.
— Потерялось мое платье от Валентино стоимостью две тысячи фунтов, — говорит постоялица.
— Уверен, оно не потерялось, мадам.
— Я сдавала его вместе с другими вещами. Остальное вернули, а платья нет.
— Очень жаль, что так вышло, — произношу я. — Не сомневайтесь, что получите платье завтра.
— Завтра? — визжит клиентка. — Что вы имеете в виду? Оно нужно мне сегодня, сию минуту! Через час я должна быть на вечеринке. Очень важной, понимаете? Мне необходимо платье. Потому что больше нечего надеть.
— А-а. — Накрываю микрофон трубки рукой. И шепчу: — Тони. — Консьерж поворачивает голову. — Проблемы с химчисткой.
Тони кивает и знаком велит мне соединить звонящую с ним.
— Не акайте мне! — вопит постоялица. — Принесите платье! Оно нужно мне прямо сейчас! — Еще немного, и у нее начнется истерика.
— Мадам, — говорю я, — мне ужасно жаль, но химчистка уже закрыта, поэтому забрать ваше платье сегодня мы не сможем при всем своем желании. Однако завтра во второй половине дня, гарантирую, вы его получите.
— Во второй половине дня!.. — орет женщина. — В восемь утра я уже выписываюсь.
— Тогда мы перешлем вам платье за свой счет.
— Разумеется, за ваш треклятый счет! — кричит она. — Вы же оплатите и мое проживание здесь, и услуги химчистки, и все прочее!
— Очень сожалею, мадам, — повторяю я.
— Да что мне ваше «сожалею»! — кипятится клиентка. — У меня больше нет с собой вечерних нарядов!
— Понимаю, мадам, — отвечаю я. — Сейчас я переключу вас на консьержа, который раздобудет вам любое платье, какое вы ни пожелаете. Готов поклясться, мадам, Тони найдет выход. Он самый надежный человек в городе. — Она продолжает распаляться, когда я нажимаю на кнопку «переадресация». — Поднимай трубку, — говорю консьержу, набирая его внутренний номер. Раздается звонок, и Тони отвечает самым что ни на есть умиротворяющим голосом.
«Боже правый!» — думаю я, опуская трубку и ощущая себя после воплей клиентки выпотрошенным. Хуже некуда.
18.00–19.00
Стою и слушаю речи Тони. На редкость одаренный парень. Наделен исключительной способностью разогнать тучи, обернуть трагедию в шутку и заставить человека вздохнуть с облегчением. Проговорив с женщиной каких-нибудь пару минут, он уже смеется вместе с ней, развлекает ее байками о более затруднительных положениях, в которых оказывались наши постояльцы по милости никуда не годной химчистки. В общем, в конце беседы клиентка чувствует себя едва ли не счастливицей.
— Ума не приложу, как тебе это удается, — говорю я, когда Тони кладет трубку.
— Опыт!.. Ну, — добавляет Тони, — мне следует поспешить. Надо узнать, может ли один мой приятель прислать платья из «Харродз», чтобы через полчаса они уже были здесь… А тебе скоро домой?
— Жду не дождусь, — улыбаюсь я. — Диван и телевизор чертовски по мне соскучились.
Трезвонит телефон. Беру трубку.
— Алло? — звучит очень знакомый голос. — Это Бен.
— А, привет, Бен! — восклицаю я, довольный, что звонит сменщик. — Уже едешь? Денек сегодня был еще тот. Только что вселилась клиентка со здоровым черным вибратором в сумочке — это надо было видеть! А техасец раздает розовенькие так, будто они вышли из моды.
Бен не отвечает. Даже не смеется.
— Бен? — зову я. — Ты меня слышишь?
Из трубки доносится негромкий кашель. У меня падает сердце. И опускаются плечи. Я, черт возьми, уже знаю, что последует.