— Господи, — бормочу я, наклоняясь вперед. — Надо сделать ему искусственное дыхание.
— К черту, — говорит Деннис. — Я ухожу, а то все тут облюю. — На вид Деннис человек крепкий, но железными нервами, как видно, не наделен. — Подожду на улице «скорую», встречу и провожу их.
Опускаюсь на колени в кровавой луже и кладу руку на разбитый рот пострадавшего, стараясь вспомнить, чему полгода назад нас учили на обязательных курсах по оказанию первой помощи. Я сидел в заднем ряду и комкал бумажные листы, на которых делал записи. Обхватываю нос парня губами и вдуваю в ноздри воздух. Смотрю на его грудь — вроде бы поднимается. Опять выдыхаю ему в нос, размышляя, не следует ли понадавливать на сердце или сделать массаж. Еще один вдох. Пострадавший слабо кашляет. Губы уже не такие темные. Тут в двери вбегает команда «скорой» — люди в зеленых костюмах и черных ботинках. Один говорит нечто типа «уступите место».
Выхожу из туалета немного не в себе. Человек был на волосок от смерти. Понятия не имею, правильно ли я поступил или делал то, что совершенно бесполезно. В вестибюле собралась небольшая толпа. Трагедия — лучший способ привлечь внимание хмельных зевак.
— Так-так, — говорит Деннис, внезапно взяв под контроль собственные чувства. — Не толпитесь здесь, смотреть не на что.
Вскоре люди из «скорой» выносят накрытого красным одеялом пострадавшего. Теперь он как будто в сознании, бормочет какой-то бред.
— Как он? — спрашиваю я у одного из медиков.
— Жить будет, — отвечает с улыбкой человека, через руки которого прошел не один подобный пациент. — Поскользнулся, когда мочился. Сильно ударился, лишился двух зубов.
— А, понятно, — говорю я.
— Ему крупно повезло, что вы вовремя подоспели, — произносит медик. — Сделали «рот в рот»?
— Гм, вдохнул в него пару раз воздух.
— Все могло закончиться гораздо печальнее. Хорошо, что он в стельку пьян. Утром почувствует себя намного хуже.
— Ага, — отвечаю я.
— Вам бы привести себя в порядок. — Медик кивает на мои брюки, все в липких пятнах крови. — А то распугаете клиентов. — Улыбается, похлопывает меня по спине и выходит.
Господи, думаю я, надо срочно покурить. Идти вниз в курилку нет сил, и я бреду на улицу. На дворе почти ночь, вряд ли кто-нибудь заметит пару бычков на асфальте. Стою, прижавшись спиной к колонне. К отелю подъезжает патрульная полицейская машина. Наверное, они всегда являются туда, откуда вызвали «скорую помощь», особенно в первоклассные гостиницы. Медики и копы работают сообща; этим ребятам, по-видимому, уже рассказали, что преступлением тут не пахнет. Один полицейский, по-моему, даже улыбается. Да уж, истории о вдрызг напившихся парнях, которые поскальзываются в уборной и разбивают себе башку, слышишь не каждый день. Наверное, если бы они увидели его, когда он лежал в луже собственной крови, не слишком бы веселились.
Бросаю окурок на асфальт и давлю ногой. Поднимаю голову и вижу, что вслед за копами в отель входят две «подушки» Денниса. Их ни с кем не спутаешь. Длинные ноги, длинные волосы, короткие юбки… Красивых девушек всегда сопровождают, в противном случае это проститутки. Следую за ними внутрь. Они такие проворные, что к тому моменту, как я обмениваюсь парой фраз с полицейскими, девицы уже в баре.
Деннис треплется по мобильному, излагает историю о «перебравшем клиенте со спущенными штанами» брату в «Дорчестере». Складно рассказывает. Прошло всего-то десять минут, а байка уже звучит, как остальные, по части которых Деннис великий мастер. Проходя мимо, слышу, как закатывается его брат.
Иду в недра отеля, надеясь раздобыть чистые брюки. Знаю, где-то есть шкаф, в котором хранят партию черных брюк, какие носят коридорные и официанты.
Внизу непроглядная темень. Прохожу мимо курилки, кухонных помещений и столовой для персонала. И ступаю на незнакомую мне территорию. Отель — настоящий лабиринт из коридоров и небольших комнат. Тут тускло горят лампы, пахнет хлоркой, капустой и дешевым табаком. Запах сладковатый и сильный. Кажется, если вдохнешь поглубже, тебя тут же вырвет. Дышу не полной грудью. Прижимаю ко рту руку и иду все дальше и дальше, на ходу открывая шкафы и проверяя, что в них. В нескольких первых — высокие стопки свернутых полотенец, скатертей и салфеток; некоторые чисто белые, другие старомодные, с цветными краями, каких я не видел несколько лет. Дальше по коридору — запасы уборщиков. Целые полки банок с моющими средствами и желтыми пластмассовыми бутылками «Сиф», швабры, ведра и пакеты, набитые ярко-розовыми резиновыми перчатками. Наконец натыкаюсь на уборщика — он набирает то, что ему требуется.