К слову сказать, помню, когда я однажды дежурил в ночную смену, работая в другом отеле, из номера стоимостью в две тысячи фунтов позвонил постоялец и вызвал официанта. Я взял поднос, поднялся, постучал в дверь, вошел внутрь и увидел посреди комнаты мертвого барана. Его только что забили, повсюду на полу и на стенах в ванной алела кровь; кровью была наполнена ванна — в ней-то бедной скотине и перерезали горло. Сцена настолько потрясла и сбила меня с толку, что в какое-то мгновение я не знал, съесть ли они собрались барана или поиметь. Но потом решил: очистят от шкуры и съедят. Омерзительно. Задерживаться, чтобы удостовериться в правильности своей догадки, я не собирался. И случалось такое отнюдь не раз. Ребята, работающие в гостиничном бизнесе, рассказывали, что и они видели в номерах зарезанных баранов, даже во «Временах года». Понять не могу, как скот затаскивают в номера. Вы, наверное, думаете, что нельзя не заметить шагающего через вестибюль к лифту барана. Но в том-то все и дело. Ни в одной из гостиниц, где их видели только что зарезанными, никто понятия не имеет, каким образом они попадают наверх. Это одна из величайших загадок в мире.
— Чем занимаешься? — интересуется Деннис.
— Ничем, — говорю я, отправляя в рот сразу три мятные конфеты. Которые никогда не любил.
Боже, как невыносимо скучно! И беда не только в тоске, но и в одиночестве. Если бы моя девушка не бросила меня из-за частых ночных смен, я мог бы примерно в это время ей позвонить. Когда-то это доставляло мне немало удовольствия. Она разговаривала со мной сквозь сон, а на следующий день ничего не помнила. Я забавлялся. И рассказывал такое, чего она ни за что не воскресила бы в памяти. Впрочем, в последнюю минуту ночной беседы она страшно злилась, что ее вечно будят. Теперь мне некому звонить, и я по-прежнему торчу у стойки, раздумывая, не проглотить ли еще таблетку. Поможет ли она взбодриться или у меня просто начнется тахикардия? Такое чувство, будто мои веки прикрепили к глазам стэплером. Ощущаю себя подопытным кроликом, на котором ставят эксперимент: протянет ли сутки без сна? Работать по ночам небезопасно: во-первых, потому что подсаживаешься на кофеин, во-вторых, потому что не получаешь достаточно солнечного света. Неудивительно, что мы все такие бледные.
Деннис снова говорит по телефону — с братом, который работает швейцаром в другом пятизвездочном лондонском отеле. Они веселят друг друга забавными историями. По обрывкам фраз понимаю, хоть и притворяюсь, что не слушаю: у них в танцевальном зале сборище людей из шоу-бизнеса; по-видимому, там полно звезд и певцы одной из раскрученных телевидением групп. Расхаживают по отелю с такими физиономиями, будто он их собственность. Брат Денниса только что запретил какому-то парню мочиться в цветочный горшок. Деннис смеется так, будто самому никогда в жизни не доводилось останавливать подобных нахалов.
Всегда удивляюсь тому, насколько часто гости забывают, что они в отеле, и начинают вести себя, будто в собственном доме. Дома люди, конечно, не мочатся в цветочные горшки, тем более поразительно, что некоторые из клиентов ни в грош не ставят имущество гостиницы. Будто, заплатив деньги, они полагают, что вправе творить тут, что душе угодно. В одном месте, где я работал, постояльцы вечно прыгали посреди ночи в бассейн. Нас смешило прежде всего то, что каждая компания считала — нет чудаков более оригинальных, чем они. Начиналось их веселье с джакузи, следующим по списку шло купание в бассейне нагишом. Все нередко заканчивалось оргиями и групповым сексом, участники которого были неизменно убеждены, что они дерзки, эксцентричны и неподражаемы. И что до них в этом месте никто не выделывал ничего подобного.
Впрочем, попадаются среди гостей и настоящие оригиналы. В изобретательности не откажешь, к примеру, Памеле Андерсон и Томми Ли. Это еще мягко сказано. Однажды они влетели в спортзал «Лейнсборо», позанимались сексом сначала на велотренажере, а потом и на всех остальных станках, предназначенных совершенно для иных целей. На их несчастье и к великой радости служащих, знаменитостей все это время снимали сквозь полупрозрачное зеркало охранные камеры, установленные для предотвращения краж.
— Схожу-ка я проведаю Джино, — говорю я, наконец проглатывая конфеты.
— Что? — спрашивает Деннис, прикрывая микрофон мобильного рукой.
— Схожу-ка я к Джино.
— А, конечно, — отвечает Деннис. — А я отправлю Патрика проверить, не устроились ли где бродяги.
— Отличная мысль. — Я выглядываю за угол, где сонный Патрик стоит на своей начищенной тележке. Такое впечатление, что он сейчас заклюет носом.
— Эй, Патрик! — орет Деннис. Мальчишка вздрагивает. — Дуй-ка наверх, посмотри, нет ли где бомжей или пьяных, либо тех и других.
Патрик, боясь услышать «ты уволен», срывается с места и мчит вверх по лестнице так, будто у него воспламенились яйца.
— И проверь, не трахается ли кто в honour-баре! — кричит ему вслед Деннис, прежде чем продолжить телефонный разговор. — Прости, — произносит он в трубку. — Что? Разве я тебе не рассказал?.. Ну и зрелище было! Я видел ее задницу, точно говорю…
Снова вхожу в бар. Такое впечатление, что все, кто тут теперь есть, любители историй в духе графа Монте-Кристо. Джанфранко, Альфредо и Франческо выглядят уставшими. Лица бледные, вокруг глаз краснота, кожа поблескивает от капель давно проступившего пота. Стоят, облокотившись на стойку, спрятав куртки в полки, в ожидании позволения отправиться домой. Вокруг них идеальная чистота: каждый бокальчик на месте и сияет, вымытые и разобранные шейкеры сохнут на белых полотенцах. Только Джино до сих пор весь в работе. Щедро делится улыбками и дружелюбием с любым, кто готов раскошелиться на дорогие напитки.
Мистер Мастерсон наконец-то решает уйти. Неуверенно встает, используя обеих проституток как опору.
— Джино! — говорит он, взмахивая крупной рукой. — Поди-ка сюда, мой добрый друг.
— Да, мистер Мастерсон, — отзывается Джино. — Чего-нибудь еще?
— Пожалуй, я и так выпил немало, Джино. Не думаешь? — Мистер Мастерсон усмехается. — Вот, — говорит он, протягивая бармену сотню. — Купи подарочек жене.
— Спасибо, мистер Мастерсон. Очень великодушно с вашей стороны.
Ребята у стойки хихикают. Предположить, что у Джино есть супруга, все равно что поверить в обжорство Виктории Бэкхем. Только у мистера Мастерсона на этот счет, как видно, другие соображения.
— Отлично, — изрекает он, направляясь к выходу, — молодцы, ребята. — Смотрит на шейха и его облаченных в белое собеседников. Те бормочут в ответ что-то нечленораздельное.
Приблизившись к стойке, техасец шарит по карманам, извлекает пачку наличных и рассовывает пятидесятифунтовые купюры по верхним карманам Франческо, Альфредо и Джанфранко, отчего их щеки немного розовеют. То же самое мистер Мастерсон проделывает и со мной, просто потому что я стою у двери. Подумываю, не выразить ли протест, но мое прежнее отношение к его богатству улетучилось вместе с дневным светом. Если человек пьян и желает раздать деньги окружающим, какой смысл возражать? В общем, я улыбаюсь и, как остальные, говорю спасибо.
Проститутки, однако, не слишком довольны. Клиент выпил лишнего, значит, не годен для секса, и заработать обеим, похоже, не удастся. Задевает их и то, что он разбрасывает деньги направо и налево, а их в этом смысле не принимает в расчет.
— Ну, пойдемте, мистер Мастерсон, — говорит одна из них. — Один шажок, второй…
— Я в состоянии идти, женщина, — резко заявляет он. — И член еще как встанет. — Со знанием дела похлопывает сбоку по носу. — Спасибо чудесам виагры. — Смеется и шлепает вторую проститутку по заднице. Та радостно хихикает. — Итак, — говорит мистер Мастерсон, останавливаясь посреди коридора. — Раз… два… три… четыре… пять… — Красный палец указывает то на одну, то на другую девицу. — Ты! — объявляет техасец, делая нетвердый шаг вперед. — Ты счастливица. — Дает одной из девиц пачку наличных, даже не глядя ей в глаза. — Спокойной ночи, — добавляет он с едва заметным поклоном. Отвергнутая девица, темноволосая, идет прочь, стуча каблуками по мраморному полу. Вторая заговорщически смеется, берет пьяного за красную руку и ведет его в сторону лифта.