Сидя рядом с детским стулом, тот протянул полную ложку тыквенного пюре. Джек открыл рот и проглотил. И еще раз.
После нескольких ложек Гиффорд глубокомысленно заметил:
— Я начинаю понимать принцип. Правда, разбойник?
Малыш весело засмеялся.
— Ты еще не изменил своего мнения относительно ваших будущих отношений? — спросила Касс.
— Нет!
Его ответ был резким, твердым, окончательным.
Она помолчала. Потом заговорила снова:
— Ты так и ходил в «Затерянный рай», в шортах?
Гиффорд кивнул.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что это впервые. Даже при температуре за тридцать градусов и при дьявольской влажности ты все время носил джинсы.
— Ну и что? — спросил он резко.
— Ты надевал их, чтобы скрыть свою ногу.
— Что носить — мое дело, — холодно сказал Гиффорд.
— Конечно, когда ты ходишь в шортах, люди глазеют на тебя. Ну и что? Ведь это их проблема. Это у них что-то не в порядке, а не у тебя. Кроме того, хромота вызывает интерес всего на десять секунд. Подумаешь! Джек реагировал на это сейчас?
Он бросил на нее раздраженный взгляд.
— Конечно, нет!
— Ну и тебе не следует! Как и не стоит придавать большого значения тому, что ты ходишь с тростью и хромаешь.
— Как калека? — отрывисто сказал он.
— Но ты и есть калека, до известной степени...
У него дрогнул подбородок.
— Спасибо за откровенность.
— Тем не менее, ты не в инвалидном кресле и не на костылях!
Гиффорд отправил малышу в рот полную ложку тыквенного пюре, потом повернулся к ней. Глаза его были холодными, лицо враждебным.
— Это необходимо?..
— Ты должен смириться с тем, что никогда не сможешь делать что-то, к чему привык. Например, кататься на лыжах, играть в теннис, заниматься спортивной ходьбой. Ты как-то упомянул о возвращении к нормальной жизни, но это, — она показала на его ногу, — теперь твое нормальное состояние.
— Если твои слова продиктованы так называемой горячей любовью...
Касс глубоко вздохнула. Насколько Гиффорду не нравилось все это слышать, настолько же ей не доставляло никакого удовольствия это говорить. Но сказать было необходимо. А колкость о «горячей любви» больно задела ее. Ведь любовь к нему была действительно горячей.
— Но со временем твоя нога окрепнет и ты сможешь заниматься спортом! — уверенно заявила она.
— С чего ты взяла? — язвительно спросил Гиффорд.
— Я знаю, что тебе свойственны решительность и одержимость. И если ты воспользуешься этими своими качествами, то добьешься самых лучших результатов.
— Пора прекратить этот захватывающий разговор!
Он цедил слова сквозь зубы. Касс подумала, что только кормление ребенка сдерживает его.
— Браво! — похвалил он, когда Джек справился со своим первым блюдом. Отставив в сторону пустую банку, Гиффорд набрал полную ложку фруктового пюре. — А теперь десерт.
Джек с готовностью открыл рот.
— Существует уйма вещей, которые ты можешь делать, — продолжала Касс, когда десертная ложка снова замелькала туда-сюда. — Жизнь слишком коротка, чтобы...
— Хватит! — рявкнул он с горящими от ярости глазами. — Перестань! Если мне понадобится совет, я обращусь за ним к профессионалу, а не к какой-то деревенской советчице и добродетельнице. Договорились?
— Если бы ты дал теперь Джеку его бутылочку, я могла бы пойти позаниматься, — сказала она.
— Иди, — ответил Гиффорд.
Касс сделала шаг и нерешительно остановилась.
— Эдит предложила мне, чтобы я повозила тебя сегодня днем по острову, — сказала она, зная, что Эдит обязательно скажет ему об этом. — Но...
— Я бы с удовольствием осмотрел местные достопримечательности. Во сколько ты хочешь поехать?
— Э... — Она была уверена в том, что он откажется. — В два тридцать.
— Если хочешь поплавать, может быть, мы найдем потом какой-нибудь уединенный пляж?
Забрав у Касс ребенка, Гиффорд высоко подбросил его в воздух.
— Ты умный парнишка? — спросил он. Широко улыбаясь, Джек забил своими пухлыми ножками.
Гиффорд сидел рядом с Касс в «ослике». Малыш был пристегнут к своему сиденью сзади. Касс сначала поехала в южную часть острова. Выбрав дорогу, которая поднималась, петляя между остроконечными холмами, а потом спускалась крутыми виражами, она привезла их в Сент-Анн.
Этот маленький безмятежный городок с естественной гаванью был столицей Праслена. Они неторопливо прогулялись по набережной, полюбовались стоявшими на якоре яхтами, посмотрели на пойманных рыбаками красных рыб, постояли на берегу, вглядываясь в синюю морскую даль — туда, где лежали другие острова.