— Злых чар нет, — подмигнула она. — Но если захочешь, проведу для верности пару ритуалов.
— Только чур без пентаграмм из куриной крови и вот этого вот всего. И часа не прошло, а крыса уже завонялась… Черт! — ударил кулаком по столу так, что трупик подпрыгнул. — Просил же забрать эту дрянь.
— Чего сразу дрянь? — Ривер наигранно надулась и провела ладонью над тельцем. Крыса тут же дернулась, засучила лапками и перевернулась на живот.
— Епт! — отпрянул, чуть не завалив кресло. — Изгони отсюда эту ересь!
— Епт? — с подозрением повторила девушка, поглаживая крысу указательным пальцем от ушей и до хвоста. — Это на корском? Или орочьем?
— Это на… — сглотнул, чувствуя, что подошел к опасной черте. Вернее, меня туда затолкали силой. — Неважно. Лучше скажи — власти знают, что ты некромантией балуешься?
— Некромантией? — она приподняла брови. — Просто безобидный трюк.
Перевел взгляд на грызуна — тот лежал в той же позе и выглядел таким же скрюченным, как и раньше. Магия иллюзий? Дурман? Гипноз? Кто знает, на что способна эта дамочка… За Луис судить не возьмусь, но лично я бы ей не доверял, даже если Кассий лично привел бы ее за ручку.
— Не такой уж и безобидный. До приступа довести можно, — опустился на сиденье, держа руку на груди. — Больше чтобы таких фокусов не видел. По крайней мере, без моей просьбы.
— Как пожелаешь, котик. Но если что, я умею многое.
— Например, — несмотря на явную попытку меня охмурить, ощутил не возбуждение, а подсознательный страх, который пульсировал, как сирена: опасность, опасность, опасность. Но почему-то снова и снова поддерживал разговор вместо того, чтобы отправить эту стерву куда подальше.
— Например, я чую ложь.
Ведьма ничтоже сумняшеся пересела мне на колени, а когда я возмущенно открыл рот, выдула туда струйку терпкого дыма. Голова закружилась, мышцы обмякли и тело перестало слушаться, точно я заснул, хотя находился при том в сознании. Произошедшее напугало так, что не сразу догадался позвать на помощь. Впрочем, как вскоре выяснилось, говорить я мог лишь шепотом.
— Что ты творишь… — прошипел, таращась в насмешливые и одновременно злые глаза цвета свежего пепла.
— Ты соврал о том, что потерял память, — колдунья наклонилось так низко, что пряное дыхание обдуло щеку. — И лучше бы тебе сказать все, как есть, потому что способов добыть правду я знаю куда больше, чем поз в постели. А за триста сорок лет я перепробовала многое. Очень многое.
Несмотря на паралич, меня легонько тряхнуло. Кассий прислал не просто мага для защиты от темных чар. Он прислал и ревизора, и дознавателя, и инквизитора в одном флаконе. Флаконе, при взгляде на который в последнюю очередь подумаешь о той беде, что в нем притаилась. И прямо сейчас мной займутся по полной программе. И будут колоть без всякой жалости, пока не выдам все, как на духу. А высоким болевым порогом никогда не хвастал и пыткам, хвала богам, не подвергался, поэтому черт знает, надолго ли хватит выдержки. Но если раскроюсь, или убьют на месте, или (вероятнее всего) повезут в столицу для более глубокого «изучения».
— Повторяю вопрос, красавчик — кто ты такой?
Так, без паники. Ривер — этакий живой детектор лжи. А любой, даже самый продвинутый аппарат можно обмануть, если самому верить в то, что говоришь. И никакого повышенного пульса, учащенного дыхания и обильного потоотделения. Убеди себя в собственной правоте — и убедишь в ней кого угодно. Но на деле все не так просто, как на словах. Для пущей убедительности нужно полностью вжиться в образ, прежде чем начинать игру. И как бы повел себя уважаемый министр фортификации, когда с ним сотворили бы подобное безобразие? Уж точно не стал бы блеять и заискивать, а показал бы присущую истинным дворянам смелость и настойчивость.
— Что ты себе позволяешь, ведьма? — медленно процедил, глядя ей строго в глаза. При том ничем не выдал беспокойства и растерянности, потому что был по-настоящему возмущен такой наглостью. Хотя, признаться честно, полулежащая на мне красотка вызывала не только возмущение. — Одно письмо Кассию — и тебя вздернут на дыбе.
— Кассий далеко, — она вновь пустила дым, и в глотку словно затолкали пластилиновый ком. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, чувствуя, как в легкие вливается расплавленный свинец. — А я близко. Так что давай не усложнять друг другу жизнь.