— Поэтому и прошу прощения.
Инга лишь хмыкнула, поправляя манжеты.
— Надеюсь, хоть не думали, что я и покушения устроила?
Думал, но это признание уж точно лишнее.
— Нет, конечно, — тут и без тебя желающих вагон.
— Прямо камень с души, — она присела в реверансе. — Не придется спать в подземелье.
— Не будь такой злюкой… — улыбнулся и легонько ткнул ее в кончик носа.
— Оставьте эти штучки для служанок, — Инга отмахнулась, как от комара, но на щечках вспыхнул далеко не гневный румянец.
Хотел сострить что-нибудь еще — напускная холодность и злоба по-дружески забавляли — но тут со стороны ворот грянул выстрел. Пришлось чуть ли не бегом добираться до стройки, превозмогая каленые уколы в кость на каждом втором шагу. Гномов, коих около половины от всех работяг, загнали в закуток рядом с кордегардией, а более лояльных людей выстроили вдоль стенки под дулами мушкетов. Но если мужики не сопротивлялись, то карлики вооружились молотками, топориками, теслами и даже рубанками, и только страх перед огнестрельным оружием удерживал их от нападения. Но фузея — это вам не АКМ, один залп — а потом рукопашная, и с учетом численного перевеса я бы не поставил все деньги на гвардейцев.
— Что тут происходит?
— А, мастер Вильям, — Генри оторвал зубами верхушку бумажного свертка и засыпал порох в еще дымящийся пистолет. — Да вот, бунт назревает.
Я шагнул вперед и громко произнес:
— Кто главный?
Коротыши переглянулись и как один рявкнули:
— Мастер Барко!
— Мастер Барко — мошенник и вор.
— Не больший, чем любой из вас! — навстречу вышел старик с заплетенной в косу рыжей бородой. — Тот хотя бы делился, а вы только и знаете, как заставлять горбатиться за гроши. Мы вам не крестьяне какие-то, а получаем столь же, как и те бездари, — он ткнул скрюченным пальцем на работяг. — Если это не воровство, то что?
Толпа зашумела, затрясла инструментами над головами.
— Барко хотя бы доплачивал, а без него совсем швах!
— Так вам нужен старшина — или честный оклад? — с усмешкой спросил Норманн.
— Нам нужна справедливость! — огрызнулся парламентер. — То есть, и то, и другое! И заметное улучшение условий труда. Мы пашем, как рабы в шахтах, но мы — вольные каменщики Дар-Гадара! — он в сердцах сорвал картуз и швырнул под ноги.
Остальные поступили точно так же, только кидали шапки уже в нас. Грязные головные уборы врезались в кирасы, шлепали по лицам, повисали на штыках и, казалось, нет им ни числа, ни края. Генри зарычал и вскинул руку, но я хлопнул его по плечу и качнул головой — никакой агрессии. Шапки — не булыжники… пока что. И наша задача, чтобы на этом конфликт и закончился. Но самостоятельно я бы не справился, ибо не знал ни порядков, не законов. Благо, сзади прижимался специалист по всем вопросам, тихо ойкая всякий раз, когда дырявая шляпа пролетала в опасной близости от дорогущей шелковой блузки.
— Инга, выручай.
Девушка выглянула из-за спины и опустила папку, впервые пригодившуюся хотя бы для защиты от обстрела.
— Мы можем подать прошение на увеличение оклада, но рассмотрение займет несколько недель. И с вероятностью близкой к ста процентам будет отклонено — деньги нужны на возведение порубежных крепостей и каждый медяк на счету.
— А если отдать им «накопления» Барко?
— Во-первых, это важная улика, — секретарь со столь же важным видом поправила очки. — Во-вторых, это казенные деньги и должны быть возвращены в казну со всеми учетными документами.
— А мои запасы? У меня же наверняка тоже есть золотишко — и немало.
— Верно. Почти все в столице под долгосрочными процентами. Даже если удастся снять нужную сумму, на одобрение заявки и последующую инкассацию уйдет около месяца.
Как же мучились люди без «Сбербанка-онлайн»…
— Да что вы с ними цацкаетесь? Заговорщикам — пулю, а остальных прогнать через строй. Сразу станут шелковыми да покладистыми.
А потом мне совершенно случайно упадет кирпич на голову.
— Исключено. Никаких наказаний. Мы можем пойти на какие-то уступки? Сократить рабочий день, например?
— Любое изменение графика сдвинет сроки сдачи. Так что…
— Свободу Барко!! — рявкнули из толпы. — И никаких торгов!