Мы подбежали к берегу, где уже столпились почти все обитатели здравницы. На горизонте чернел парус, гоня громадный пиратский корабль прямо на крепость.
Серия 9. Под лязг мечей и грохот ружей
Никогда прежде не видел ничего подобного.
Корабль напоминал конструктор из разных деталей, абы как склеенных пьяным в зюзю моделистом. Низкой посадкой и широкими бортами напоминал драккар, высоченной кормовой надстройкой — галеон, тремя мачтами с прямыми парусами — фрегат, а гребными люками сразу под пушками — галеру. Острый киль выступал вперед носа и оканчивался обитым сталью тараном. Изогнутый вопросом бушприт украшала оскаленная драконья пасть, с фальшбортов свисали размалеванные всяческими непотребствами прямоугольные щиты, а выше ватерлинии желтели заостренные деревянные пики, придавая уродцу сходства с изрядно полинявшим ежом. И на волнах посудина грохотала как погремушка из-за развешанных на такелаже «авосек» со сморщенными человеческими головами. Похоже, каждый пират стремился увековечить свои бесславные подвиги и сушил трофеи на соленом ветру, одновременно хвастаясь перед товарищами и наводя ужаса на жертв.
Я не встречал подобных обычаев у людей — разве что у совсем диких племен, но вскоре и внешний вид, и пугающие маракасы обрели и цель, и смысл. Не меньше половины экипажа составляли орки, заметно выделяющиеся высоким ростом, жилистым сложением и темно-зеленой, почти черной кожей. В отличие от подельников, эти ребята чурались доспехов и огнестрельного оружия, как один красуясь в алых шароварах и широченных кожаных поясах. Сила, свирепость и жажда крови восполняли все недостатки — орки столпились у бортов, стучали в щиты, трясли топорами и тесаками, скалили клыки и ревели во все глотки. Навскидку не меньше полусотни: таким лишнего не надо — голыми руками разорвут. А вот люди пока не рвались в бой, а только готовились — сворачивали паруса, подкатывали бочки с порохом и прочищали стволы пушек. Насчитал по дюжине с каждой стороны, причем такого калибра, что футбольный мяч пролезет.
— Мать честная… — выдохнул Генри. — Ну и страшилище…
Караван еще не разгрузился, и на счету была каждая минута. Кальмар нам уже не помощник, Галлифида измотана и опечалена скорбью, но даже слабый шторм позволит выкроить время для установки батареи.
— Открыть ворота! — крикнул, вскочив на обломок камня. — Тащите пушки и порох — да побыстрее!
— Вы собрались сражаться? — с тревогой донеслось из толпы работяг. — Их там сотни полторы, а гвардейцев — два десятка.
— Если поторопимся и поднажмем, до берега доберется куда меньше. Так что шевелитесь! Пираты — это вам не кальмар, они и по суше отлично бегают!
Мужики поправили картузы и гуськом направились к выходу, но уже без былых задора и храбрости. Возможно потому, что свора диких головорезов несоизмеримо опаснее жирной неповоротливой туши. Возможно, потому что устали, ведь подписались строить курорт, а не редуты на передовой. И если давить и принуждать, последствия будут непредсказуемые, и вся надежда оставалась на шаманку.
— Галли! — подбежал, шлепая по прибою, к собравшимся у инкубатора грейсам.
Предводительница стояла впереди, сжимая кулаки и скрипя зубами, а из глаз, казалось, вот-вот стрельнут молнии.
— Это они… — дрожащий палец указал на горизонт. — Они убили друга…
— Скорее всего, — кивнул. — И ты можешь отомстить.
— Я нашлю на них бурю.
Теплый бриз сменился пронизывающим ветром, крепчающим с каждым словом. Отяжелевшие от изобилия чайки с криками устремились к берегу. Пальмы закачались, зашуршали листвой, воздух пронзила свежесть, какая обычно чувствуется перед долгим ненастьем, а низкий гром сотряс небеса.
— Я порву их паруса.
Пасущиеся тут да там облачные овечки сбились в небольшое, но грозное стадо и поскакали навстречу кораблю, высекая искры из-под копыт.
— Я переломаю их мачты.
Волны окрасились свинцом, вздыбились и протяжно заухали, сталкиваясь друг с другом. Пришлось отойти ближе к стене — некогда ласковый и нежный прибой кусал за стопы и лодыжки ледяными клыками.
— И утоплю в пучине… И кости убийц споют другу последнюю колыбельную!
Пенные буруны слились воедино, и черное цунами устремилось вслед за тучей, стремительно набирая скорость. Несколько секунд — и фора разительно сократилась, а затем догоняющий вырвался вперед и девятым валом обрушился на посудину — утлую и беззащитную на фоне беснующейся стихии. Такого удара не выдержал бы и атомный авианосец, что там говорить о деревянной нелепости. Толща воды разнесла бы корыто в щепки, как вдруг возникший из неоткуда вихрь вспорол цунами надвое, как бритва — картон. Громадные водяные пики обошли корабль вдоль бортов и рухнули за кормой столбами безобидных брызг. Ветер на этом не остановился — подхватил тучку и понес прямо на нас, несмотря на громкие возмущения и сполохи молний.