Аркадий пронзал стену опочивальни экстрасенскими усилиями. И не одну стену. Перед ним на стуле сидели кукла Барби и ее дружок Кен. Аркадий с широкого замаха втыкал в Барби здоровенные спецзаказа иголки... Одну за другой, одну за другой... Все с той же целью - уничтожение возможности зачатия барбиподобного существа. К концу сеанса Барби была, как дикообраз, от макушки до пят утыкана иголками. На следующую ночь Аркадию подавали новую куклу. На Кена, символизирующего игрек-начало, иглозакалывание не распространялось.
Даже когда там, за стеной, сделав черновую часть работы по созданию наследника, завтрашние родители откидывались спать, экстрасенское динамо продолжало бешено вращаться в голове Аркадия. Ведь иксов в задачке многомиллионная свора, а стоило одному просочиться сквозь экстрасенские преграды, пиши пропало.
И не расслабишься ни на минутку. Комната была обставлена двумя стульями и электронным глазком в двери. Охрана дистанционно следила за добросовестностью специалиста по наследникам.
Утром Аркадий валился с ног. Дня только-только хватало восстановиться в первом приближении. Вечером снова за ним приезжала машина сражаться на стороне игреков с врагами иксами.
Через три недели Бекасиха понесла. А через девять месяцев...
"Он дурак, - имея в виду Бекаса, думал Аркадий в перерывах между мыслями о варианте самоубийства, - не въезжает на кого руку поднимает. Я генный инженер без всяких пробирок! Можно такие бабки срубать. Засылают меня, к примеру, в штаты, я всем американским игрек-сперматозоидам делаю облом. У них сплошняком девки идут. Президента не из кого выбрать. Вся армия команду "ложись" неправильно выполняет. И мы берем штаты голыми руками. Или наоборот - американцы дают задание... еще бы на масть коррекцию внести..."
Бекасиха родила мальчика. Негра. Такого, что хоть сейчас под пальму с обезьянами.
Бекасу наследник совсем не приглянулся. Он со страшной силой хочет поймать Стульчикова, но местонахождение последнего неизвестно никому.
.ЛИФЕРЕНДУМ
(рассказы о том о сем)
ОЗОНОВАЯ ДЫРА
На третьем этаже панельной пятиэтажки распахнулось окно. Анатолий Павлович Сундук с удовольствием втянул в себя хорошую порцию июньского воздуха и, высунув из окна кудлатую голову, а вместе с ней загорелые плечи и сиво-волосатую грудь, начал неторопко обозревать субботние окрестности двора. Ничего стоящего не наблюдалось. Бабком еще не открыл дневное заседание, - лавочка у подъезда пустовала. Из новенького гаража, фигушкой торчащего посреди двора, рвалась на волю рэпнутая музыка.
"Раз, два, три, четыре, три, четыре, раз, два!" - передразнил музыку Сундук.
Он считал, от рэпа в мозгах плоскостопие делается. Время от времени из гаража поперек музыки скандально, по-бабьи, визжала дрель.
Из подъезда вышел Олег Игоревич Ракитин, с ножовкой и топором.
- На лесоповал? - обрадовано спросил Сундук и запел хорошим баритоном. - Эге-гей! "Привыкли руки к топорам! Только сердце не послушно докторам!.." Па-ра-рам!
- Па-ра-рам! - сказал Ракитин, вынес из подвала лестницу, приставил к тополю.
Давным-давно, пацанами, Толя Сундук и Олежка Ракитин посадили по весне тонюсенький прутик с белыми ниточками корешков, и вот он мимо окон друзей-товарищей вырос выше крыши.
- Как ныне взбирается вещий Олег! - прокомментировал Сундук подъем дружка-соседа вверх по лестнице.
И тут же закричал "стой!", когда Ракитин чиркнул ножовкой по ветке тополя.
- Ты что делаешь?
- Корову, - сказал Ракитин. - В квартире темно, как у детей подземелья в носу. Надо обрезать нижние ветки.
- Соображаешь или совсем? - замахал кулаками Сундук. - Ветки обкарнаешь - дерево гавкнется.
- Ни черта с ним не сделается, - снова принялся пилить Ракитин. Тополь живучий как кошка. Меньше пуховой аллергии будет.
- Ты газеты читаешь? - закричал Сундук.
- Я тебе говорю - темно. Глаза сломаешь.
- Пишут, озоновая дыра над нами встала. Засохнет тополь, будет радиация в окна лезть, раком заражать.
- Меньше слушай этих трепачей. Они тебе набуровят про рака с дырой. Ты уже дочитался, что за ельциноидов голосовал!
- А ты за коммуняк! - выкрикнул Сундук тоном "сам дурак".
- Да уж не за твоих проходимцев!
- Коммуняки твоего деда под раскулачку подвели!..
- Ты бы еще Ледовое побоище вспомнил! А сам - не будь ельциноидов, давно бы на "Жиге" гонял, а не на доходячем "Запоре".
Укусил Ракитин. У Сундука все сбережения, что копил на "Жигули", загребущим языком корова реформ слизала.
- Твои коммуняки и довели до ручки! - ужалено кричал Сундук, неосмотрительно высовываясь из окна.
- Смотри, не вывались! - предупредил Ракитин. - А то до следующих выборов могут не допустить по причине падения на голову.
- Зато за коммуняк только в детстве ушибленные голосовали!
- Пошел ты! - грубо сказал Ракитин и вонзил пилу в толстую ветку.
Горячие опилки полетели на землю.
- Я сейчас пойду! - пригрозил Сундук и скрылся в квартире.
Ракитин допилил до середины ветки, как вдруг в лицо ударила струя воды. Едва успел ухватиться за ствол, не то бы сделал чижика.
- Не дам портить легкие двора! - кричал сверху Сундук.
В руке у него был шланг, из которого мстительно вырывалась вода.
- Совсем охренел? - отворачивался от струи Ракитин. - Одурел, как твои ельциноиды!
- Твои коммуняки всю страну загадили, и ты на них глядя...
Ракитин с Сундком орали на весь двор. И вдруг из гаража выскочил Мишка Щенов. С итальянской электропилой, за которой змеился провод.
- Как вы меня задолбали! - кричал на ходу Мишка. - Музыку по кайфу не дадите послушать!
С недавних пор Мишка стал крутой, как переваренное яйцо. Возил на "БМВ" то ли бандита, то ли мафиози. Отец Сундука, ветеран боев на Курской дуге, так и умер в борьбе за место под гараж в родном дворе. Мишка поставил свой в момент.
Он подскочил к дереву раздора, по-итальянски завизжала пила, легко входя в сибирский тополь. Ракитин едва успел соскочить с лестницы.
Они с Сундуком тупо наблюдали за происходящим.
Недавнее оружие Сундука - вода - скучно падала вдоль стены.