Ну уж нет.
Отелло не идиот - он прекрасно понимает, что верный, надежный соглядатай ему нужен задолго до выхода Дездемоны из дома, чтобы тот успел вовремя предупредить его либо до венчания, либо после!
Кого же он мог попросить постоять на стреме?
Учитывая, что Кассио был позже направлен сенатом на поиском Отелло, и учитывая также, что Родриго мог узнать подробности побега только от Яго, то этим шпионом мог быть именно Яго, и никто другой. И Яго в курсе не только побега, но и его цели, о чем сам же Яго успевает неоднократно сообщить Брабанцио, а заодно и читателям. Вот он кричит под окнами сенатора: "Вот сейчас, как раз в данную минуту, старый черный баран кроет вашу белую овечку. Спешите, спешите! Разбудите набатом храпящих граждан, иначе черт сделает вас дедушкой".
*
А почему Яго оставляет Родриго одного у дома сенатора и спешно уходит? Уж конечно не потому, что боится быть привлеченным в качестве свидетеля. Эту сказку он припас для Родриго. Тогда почему?
Очень просто: Яго получил задание от Отелло - дежурить возле дома Брабанцио и немедленно предупредить, если отец девушки поднимет переполох. Ведь побег из дома дочки сенатора - не шутка. И вот Яго действительно дежурит у дома сенатора. Но как только гондола скрылась в темноте, а в доме все было по-прежнему тихо, он - вместо того чтобы продолжать дежурить - покидает свой пост и бежит к дому Родриго. Потом уже с Родриго возвращается - и сам же поднимает переполох. А как же он обязан действовать в случае переполоха? Правильно. Спешно бежать в гостиницу (к "Стрельцу"), чтобы как можно быстрей предупредить Отелло о том, что Брабанцио обнаружил-таки исчезновение дочери. Что он и делает - бежит предупредить Отелло. Как и договаривались. Вот почему он и не может остаться рядом с Родриго - а вовсе не потому, что не хочет свидетельствовать против своего начальника.
Вот потому-то, когда Яго прибегает в гостиницу с известием о том, что побег раскрыт, Отелло нисколько не удивляется тому, что Яго в курсе побега, что Яго в курсе переполоха в доме сенатора, что Яго в курсе, в какой гостинице его нужно искать.
Нисколько не удивляется!
*
Итак, четыре доказательства, и каждое строго по тексту Шекспира, безусловно говорящие в пользу того, что Яго прекрасно знал о готовящемся венчании - и знал от самого Отелло.
Но даже и это еще не все! К четырем перечисленным доказательствам я сейчас прибавлю и пятое.
Яго прекрасно знал о готовящемся похищении, потому что еще прежде всякого побега не менее прекрасно знал о любви, вспыхнувшей между Отелло и Дездемоной. Отелло не скрыл от него свои чувства - потому и взял Яго в помощники в ночь похищения.
И об этом говорит тот факт, что еще до всякого похищения Яго потому и сошелся с Родриго - под тем предлогом, что за драгоценности последнего (которые Яго присваивал себе) Дездемона, за которой уже ухаживал мавр, вот-вот падет в его объятья, и что, дескать, он помогает Родриго исключительно из ненависти к Отелло.
*
А теперь перечтем фразу Эфроса, размышляющего над поведением Яго: "Он оскорблен еще и тем, что от него было скрыто похищение Дездемоны". Даже странно, как такие очевидные доказательства так легко прошли мимо режиссерского сознания Эфроса.
Вот уж где поистине - небрежность...
*
А зачем Яго вообще поднимает этот переполох? Конечно, из желания напакостить. Ведь точного плана мести у него еще нет. Ну, и еще из надежды, что разгневанный сенатор попросту прибьет Отелло на месте. О том же говорит и Эфрос: "Яго предполагал, что от Брабанцио пострадает Отелло". И это абсолютно верно, тут вообще невозможно ошибиться. Это все понятно.
Но вот дальше...
А дальше Анатолий Эфрос допускает еще одну небрежность: "И если бы не турки, чье нападение на Кипр никак не мог предвидеть Яго, то Отелло действительно пострадал бы!"
Минуточку...
Что значит - Яго не мог предвидеть нападение на Кипр? Откуда Эфрос это взял?! Да ведь достаточно прочитать пьесу, чтобы увидеть собственными глазами тот факт, что Яго прекрасно знал о нападении турок на Кипр! Больше того, Яго также прекрасно знал и о том, что в связи именно с этим нападением Отелло срочно отправляется именно на Кипр!
Убедитесь сами.
Оставляя Родриго одного возле дома Брабанцио, Яго говорит (курсив мой): "Прощайте! Я должен оставить вас. По моему положению неприлично, да и невыгодно выступить свидетелем против мавра, чего не миновать, если я останусь. Я знаю, что правительство, хотя оно, возможно, и сделает ему досадный для него выговор, не сможет, в интересах собственной безопасности, отстранить его от должности. Ведь он срочно отправляется в Кипр в связи с начавшейся войной. Дож и сенат ни за какие сокровища не найдут другого человека такого масштаба, как он, чтобы руководить их делом".