Ибо с той самой минуты, как болезнь накрепко овладевает Отелло, он становится - невиновен!
Яго ошибся - вовсе не ревность разбудил он в Отелло, но болезнь. Приступ эпилепсии, спровоцированный и усугубленный Яго, - вот обстоятельство непреодолимой силы, разрушившее сознание мавра, повредившее разум и уничтожившее волю к сопротивлению. Ревность же - как дополнительный фактор беспокойства и стресса - лишь увеличила скорость развития болезни.
Дездемону убил не патологический ревнивец - ее убила болезнь Отелло...
Припадок, который так долго и так беспощадно подбирался к нему - головной болью, спутанностью мыслей, слуховыми и зрительными галлюцинациями, дезориентацией в происходящем, помутнением рассудка, провалами в памяти...
Припадок, который так долго, так искусно и тщательно, хотя и невольно, быть может, подогревал и провоцировал в нем Яго - час за часом жестоко изводя уже вовсе не Отелло, каким он его знал, но тяжело больного человека, почти что безумца, уже не способного контролировать свои слова и поступки...
Припадок, так и не купированный, так и не облегченный ни своевременным отдыхом, ни медицинской помощью...
Настала минута - и этот припадок слишком глубоко погрузил сознание Отелло в сумерки, произведя слишком глубокие расстройства в личности мавра. Он стал другим человеком - больным и слабым, уже неспособным услышать голос разума, полностью управляемым чужой волей. И Яго оставалось только легким движением руки окончательно столкнуть его в пропасть.
И он - столкнул...
*
О, только будьте терпеливы, внушает Яго, "превратитесь весь в терпеливый слух", и вы услышите, "где, как, как часто, с каких пор и когда он совокуплялся с вашей женой", только спрячьтесь, и вы увидите, как издевательство и презрение "выразятся в каждой черте его лица".
Зачем же Яго так усиленно внушает ему мысль о терпении? Да чтобы Отелло, поддавшись гневу, не выскочил из укрытия и не узнал от перепуганного Кассио, что говорил-то тот вовсе не о Дездемоне, а о Бьянке. Поэтому, внушает Яго, "черт возьми, терпение! Иначе я скажу, что вы целиком поддались гневному настроению и перестали быть мужчиной".
Отелло покорно слушает, что говорит ему Яго. Но эти слова больше не мучают его. Боль и страдания ушли, поглотившись безумием.
"Слышишь, Яго? - говорит Отелло. - Я буду хитер в своем терпении, но буду - слышишь! - и кровожаден".
Глава 22. Два красавца
Отелло, еще не пришедший в себя после припадка, получает новую мощную порцию яда - он подслушивает подстроенный Яго разговор с Кассио, нисколько не сомневаясь, что речь идет о Дездемоне. Также он видит свой платок в руках подошедшей Бьянки.Жажда убийства с новой силой охватывает его.
На минуту его сознание слегка проясняется - и любовь к Дездемоне тотчас же пробивается сквозь полубезумное сознание мавра. Он буквально стонет, разрываясь между болезнью и любовью: "...Как жаль. Яго! О Яго! Как жаль! Яго!"
Однако Яго на страже, ему ведь некуда отступать, игра зашла слишком далеко, и он моментально блокирует сознание Отелло все тем же проверенным способом - растравляя его умело подобранными словами.
Достаточно двух фраз - и Отелло тут же впадает в агрессивность: "Я изрублю ее в мелкие куски".
В Отелло начинает назревать второй приступ...
*
Решение принято - Дездемона должна умереть. Но как убить ее, если любовь пусть и слабо, но еще сопротивляется болезни? "Достань мне яду, Яго, к ночи. Я не стану объясняться с ней, чтобы ее тело и красота не поколебали моей решительности. К ночи, Яго".
Но Яго вариант с ядом совсем не нравится. Он вовсе не хочет искать яд - во-первых, долго и муторно, а во-вторых, поиски яда могут насторожить тех, к кому он будет обращаться за ним, и тогда его плану могут помешать. Он советует задушить Дездемону - под весьма "убедительным" предлогом: "Не убивайте ее ядом, задушите ее в постели, в той самой постели, которую она осквернила".
Отелло воспринимает идею с удушением с мстительным восторгом. Но это не его восторг. Он с тем же результатом воспринял бы любой совет Яго - ведь теперь каждое его слово сумеречное сознание Отелло воспринимает как приказ, и он автоматически будет делать то, что ему говорят.
Убийство же Кассио Яго берет на себя - так надежней, так у Яго будет уверенность в том, что этот красавец лейтенант уже не успеет ни в чем разубедить Отелло: "Что касается Кассио, позвольте мне с ним порешить. Вы кой о чем услышите приблизительно в полночь".