— Неужели она погибла? — подумал Михаил, — Нет, этого не может быть. Прочь, даже мысль об этом.
— Без паники, слышишь, без паники, — пытался успокоить его Блой.
— Вот видите, вы тоже сомневаетесь в нас, а хотите, чтобы мы вам во всем доверяли, — витиевато произнес полковник, и Михаил понял, что с Анной что-то произошло, — Теперь главное, что именно, все остальное не имеет значение.
— Одного изображения на экране, что она жива, и я назову вам место. Или она погибла, и вы пытаетесь сделать хорошую мину при плохой игре?
— Я допускаю, что визуальный контакт, может позволить вам вновь исчезнуть, — жестко ответил полковник.
— В таком случае, я предпочту остаться у вас, раз у меня нет уверенности, что Анна жива.
— Что же, это ваше право, — и экран неожиданно погас и медленно выехал из цилиндра.
— Ну что, моя версия подтвердилась? — произнес Сомов, — Как я и говорил, он вынес из контейнера какой-то инопланетный прибор, по всей видимости, миниатюрного размера, с помощью которого выделывает все эти фокусы, или может быть все совсем иначе?
— Да, но в таком случае, нам действительно надо его тщательно обследовать, может быть как-то изменить тактику допроса, — задумчиво произнес Зубов.
Сомов повернулся к нему и, нахмурив брови, произнес:
— Можно было бы, только где мы возьмем Рылеву. Куда она делась, после того, как вы привезли её к нам, и как получилось, что Горин здесь, а её нет? — повышая голос, произнес полковник.
— Так ведь никто не ожидал, что она исчезнет прямо из лаборатории. Её уже на стол уложили, как вдруг возник этот шар, и она исчезла.
— А теперь сами подумайте, у кого и где может находиться прибор, позволяющий телепортироваться, или не знаю, как это именовать, исчезать у всех на виду? Что, если Горин, ведет тонкую игру, а на самом деле, причина в нем самом, а вовсе не в приборе?
— Так вы сами только что сказали, что вы правы относительно прибора, — удивленно произнес Воеводин, стоящий рядом.
— Сказать-то я сказал, а что в действительности мы имеем, вот что важно. Похоже, придется крепко подумать, что делать, чтобы заставить Горина сказать правду. А главное, чтобы он не исчез от нас вслед за Рылевой, — он повернулся к Сысоевой, и та поняла, о чем хочет спросить её полковник, потому, не дожидаясь вопроса, ответила:
— Видимо прибор каким-то образом с ним воздействует, либо… Короче, пока я ничего конкретного ответить не могу. Одно могу сказать точно. Он помещен в сильное магнитное поле, посредством которого мы блокируем возможные контакты с прибором, если он общается с ним дистанционно. Что происходит в действительности, мы толком не знаем. Однако, судя по всему, это помогает. Раз он пока еще здесь.
— Очень хорошо. Теперь вся надежда на вас.
— Постараемся сделать что можем, но сами понимаете, если бы знать, с чем мы имеем дело, а то работаем можно сказать вслепую.
— А вы как минер, представьте себе, что вам приходится разминировать неизвестное взрывное устройство. Трудно, сложно, но надо, иначе все мы взлетим на воздух, точнее потеряем объект, который нам может очень о многом поведать.
— Понятно, — она повернулась и пошла вдоль коридора в лабораторию…
Глава 7
Анна почувствовала, как кто-то берет её за ноги и за руки и кладет на что-то жесткое, и в этот момент услышала голос Клемсинги:
— Да проснись же ты, наконец? Ну слава богу.
— Что с нами?
— Не знаю, но ничего хорошего. Нас усыпили каким-то газом, хорошо, что я успела в последний момент провести небольшую профилактику, но не успела, очень быстродействующее средство. Поэтому надо срочно принимать решение и телепортироваться отсюда.
— А как же Михаил, где он?
— Не знаю, но если мы промедлим, будет поздно.
— Я понимаю, — все еще смутно соображая что происходит, произнесла Анна.
— К сожалению, ты не понимаешь, — в отчаянии произнесла Клемсинга, решая, что же делать. Она снова попыталась расшевелить Анну, но та опять впала в беспамятство. Клемсинга попыталась подключиться к органам чувств Анны, но те плохо поддавались воздействию на внешнюю реакцию. Ей лишь удалось почувствовать, что руки Анны чем-то туго перетянуты, то же происходит с ногами.
— Видимо её связывают, — подумала Клемсинга, — Что они могут предпринять? Совершенно неведомо. Так что же делать? Какой выход? А что если… Нет, это слишком рискованно. Это может привести к гибели их обоих. Стоит ли так рисковать, да и надо ли, ведь ситуация совершенно неясная? А вдруг будет поздно? Нет, надо рисковать, во имя себя и Анны.