Водитель, мужчина лет сорока, покуривая сигарету, аккуратно вел машину. Спустя какое-то время, он произнес, обращаясь к Михаилу:
— Вижу чем-то расстроены, или показалось?
— Жизнь, подлая штука, всегда норовит подножку подставить там, где ты этого совсем не ждешь.
— Не скажи. Люди, может и попадаются подлые, а жизнь что, это мы её делаем такой, а потом говорим что она такая-сякая. Или я не прав?
— Да нет, в общем-то, правы, конечно. Просто настроение такое, что хоть волком вой.
— Что так?
— Человека потерял.
— Друга?
— Не то чтобы друга, просто знакомого.
Наступила пауза, после которой водитель снова спросил:
— Болел или как?
— Кто?
— Знакомый ваш.
— Нет, просто погиб. Пошел в лес и утонул в болоте. Нелепо все так получилось. До сих пор опомниться не могу.
— Молодой был?
— Сорока не было.
— А жена, дети остались?
— Нет, он один жил.
— И то хорошо. Правда, не в том смысле, что один, а в том, что жену с детьми одних не оставил.
— Это конечно. И все равно не пойму, почему такая нелепая смерть.
— Так ведь никто из нас не знает, когда и почему умрет. Вон у меня, к примеру, тесть, без малого пять лет мучился, пока в прошлом году от рака не умер. Ну и чего, хорошая это смерть или плохая? А твой друг не мучился, сразу раз и помер. Рановато конечно, но ведь все мы под богом ходим.
Михаил промолчал. Повернув голову, он смотрел в окно, за которым тянулась бесконечная полоса леса. В этот момент к звуку работающего двигателя прибавился новый звук и вслед за ним в небе показался вертолет. Он пролетел вдоль шоссе и затем повернул в сторону.
— Чего-то разлетались второй день к ряду, — произнес водитель.
— Да, я тоже обратил внимание, когда из деревни шел, — стараясь как можно спокойнее, произнес Михаил.
Остаток дороги они почти не разговаривали. Так перебросились парой ничего не значащих фраз. Михаил старался делать вид, что кемарит и потому закрыл глаза, размышляя о том, что делать дальше. Как только показалась надпись, возвещающая, что они въехали в город, он попросила водителя остановиться.
— Да нам еще километра полтора ехать, мне все равно на автобазу почти в центр, могу подбросить.
— Да нет, спасибо, мне тут совсем рядом.
— Ну, как знаешь.
Михаил поблагодарил водителя и захлопнул дверь машины. Когда та скрылась за поворотом, он медленно направился в сторону города, но завидев пост милиции, решил, что пожалуй стоит обойти его от греха подальше и свернул в сторону.
Добравшись до города, он отдохнул в парке, потом разменял доллары на рубли и, купив в ближайшем универмаге рубашку, джинсы и обувь, отправился на вокзал. Обратная дорога до Москвы не вызвала у Михаила особых воспоминаний. Ожидание рейсового автобуса, который довез его до Твери, а оттуда почти трехчасовая поездка на электричке. Выйдя на платформе Петровско-Разумовская, он поймал частника и попросил довезти до Динамо. Не доезжая квартала, вышел и медленно направился к дому. Поправив сумку, купленную вместе с одеждой, он пошел в сторону детского сада, который был во дворе его дома. Пройдя вдоль забора, он посмотрел в сторону подъезда. Не увидев ничего необычного, Михаил усмехнулся самому себе и подумал: «Играю в детектива. Так они и покажут себя. Милицейские машины, оцепление вокруг дома. По-моему у меня крыша едет. Надо перестать психовать и вернуться в нормальную реальность».
Пройдя вдоль дома, он неожиданно увидел выходящую из подъезда дворничиху, Зинаиду Петровну. Поздоровавшись с ней, он хотел, было пройти мимо, но та, спустившись со ступеней подъезда и поравнявшись с Михаилом, заговорщицким шепотом произнесла:
— Миш, у тебя чагой-то охрана давеча сработала. Милиция приезжала. Меня и соседа твоего Сашку, в понятые брали, чтобы дверь открыть.
— У меня? — холодок прошел вдоль спины и Михаил остановился. Он хотел сказать: «С какой стати ко мне кто-то должен приезжать, когда у меня никакой охраны не стоит», но вовремя осекся и потому только добавил:
— Бывает, наверно сработала, вот они и приехали.
— Так они так и сказали. Ложный вызов и все. А ты на дачу ездил что ли?
— Нет, по делам службы, в командировке.
— А, ну понятно.
Он попрощался и направился дальше. Подойдя к подъезду, он посмотрел в сторону дворничихи, которая стояла к нему спиной и решительным шагом повернул в сторону остановки автобуса. Перейдя на другую сторону улицы, он, не раздумывая, пошел дворами в сторону метро, решительно не зная как быть и что делать. Сердце учащенно билось, и он опомнился, когда почувствовал, что скорее бежит, чем идет. Только тогда он остановился и, поняв, что его никто не преследует, огляделся и, выбрав скамейку, присел, чтобы осмыслить создавшееся положение.