Современник Генри Адамса Вильям Джемс, о котором я уже упоминал в седьмой главе, всю жизнь изучал верующих людей, читал рассказы о сотнях мистиков и опросил множество людей. (Результаты его работы опубликованы в книге «Многообразие религиозного опыта».) Джемс пришел к выводу, что для всех религий характерна вера в невидимый духовный мир, в котором черпает свой смысл мир видимый. Более того, всем нам присуще чувство, что наша планета больна. Исцеление же возможно только через связь с незримым.
Джемс был агностиком и не принимал свидетельства мистиков за чистую монету, однако как честный исследователь не мог от них и отмахнуться. Он заметил, что связь с невидимым миром реально меняет людей. Бог реален, поскольку вера в Него приносит плоды, заключил Джемс.
Один мой знакомый физик с этим не согласен. «Самая плохая физика лучше самой хорошей метафизики», — говорит он. На материю можно положиться. Ее можно взвешивать, измерять, засунуть в Большой адронный коллайдер и раздробить на частицы. Метафизика же имеет дело с незримым и ускользающим миром первопринципов, невидимых сил и возрожденных душ. Однако книги по современной физике, которые давал мне читать мой друг–физик, ничуть не менее метафизические, чем произведения Джемса. Оказывается, в физической реальности огромную роль играет сознание исследователя, квантовые события зависят от наблюдателя, измерение спина одной элементарной частицы может повлиять на спин миллиардов других частиц за мегаметры отсюда, теория суперструн предполагает существование целых десяти измерений (а то и одиннадцати или даже двадцати шести) и ко всему прочему вполне могут существовать параллельные миры, которые действуют на нас неведомым нам образом.
В психологии, теологии и физике грань, разделяющая физический и духовный миры, как минимум, неясна.
Чтобы лучше понять современное мировоззрение, необходимо вернуться на несколько столетий назад. В средневековой Европе крестьянин строил свою жизнь, отталкиваясь от предпосылки, что существуют два мира[59].
Человека Средневековья окружали нищета, болезни, преступления, постоянные войны, однако он находил утешение в образах иного мира, отраженных в храмовых росписях. И сцены, которые он видел в Сикстинской капелле или на стенах местной церкви, он понимал буквально. Он считал, что жизнь на нашей планете — лишь крошечная часть вечности, а потому искал связи с незримым духовным миром. Он свято верил, что Бог явил человеку Свою волю и однажды призовет нас к ответу.
Для среднестатистического жителя современной Европы есть только один мир — здесь и сейчас. Он полагает, что человек разумный изобретает законы жизни общества, основанные на всеобщем благе, а не на богооткровенном или даже естественнонаучном законе. Он также верит, что в момент физической смерти жизнь заканчивается, и ответа перед Богом человек держать не будет. Конечно, по сравнению с условиями жизни средневекового крестьянина материальные условия жизни в мире физическом значительно улучшились. Уютный дом, водопровод, электричество, газ, горячее отопление, разнообразная и вкусная еда, большая продолжительность жизни.
Но какой взгляд на мир — средневековый или современный — ближе к мировоззрению Христа? Ответ на этот вопрос долго искать не нужно: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мк 8:36). Мы видим, что для Иисуса связь с духовным миром несравненно ценнее, чем все материальные сокровища вместе взятые. Представление, согласно которому существует только один мир, в корне противоречит Евангелию. Аналогичную мысль высказывает апостол Павел: «Мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор 4:18).
Сейчас многие люди считают христианские воззрения странными, если не сказать, безумными. Однако, перечитывая Библию, я вспоминаю свою поездку в Россию. Не считаться с существованием духовного мира — это опасная близорукость, и общество, построенное без учета духовной реальности, рано или поздно приходит катастрофе.
Поездка началась в Европе. В Швеции я общался с христианами, коих там меньшинство. Я сказал им, что, хотя многие шведы и отвернулись от Церкви, их общество основано на нравственном капитале, накопленном столетиями христианской веры. Честность, миролюбие, щедрость, чистоплотность, милосердие, сострадание — до обращения в христианство викинги этими качествами не славились.
Одна женщина спросила: «Какой станет Швеция, если мы растратим свой нравственный капитал и эти качества исчезнут?» Я сказал: чтобы получить ответ достаточно съездить в соседнюю Россию.
Талантливые люди, увлеченные доктриной диалектического материализма, поставили в одной отдельно взятой стране эксперимент колоссальных масштабов. Они не верили в существование иного мира, а религию считали помехой эксперименту. Поэтому они закрыли 98% церквей и убили 42 000 священников. Казанский собор в Лениграде был превращен в музей атеизма, а в деревенских церквях устраивали свинарники или амбары. Религиозную пропаганду запретили, зато появилась газета «Безбожник».
Советские коммунисты не верили в «пирог на том свете». При Сталине были возможны, например, такие случаи. Воспитатель детского сада предлагает детям закрыть глаза и помолиться Богу о пакетике леденцов. Никакого пакетика, конечно, не появляется. «А теперь попросите Сталина». Пока дети просят, на столах тихонечко раскладывают леденцы. Смысл: от молитвы толку нет, и доверять нужно лишь Вождю.
В следующие семьдесят пять лет в Советском Союзе разыгрывался удивительный парадокс. Общество, которое поставило задачей строительство справедливого мира здесь и сейчас, получило противоположный результат. «Руководствуясь наилучшими намерениями, мы создали самого жуткого в истории монстра», — сказал мне потрясенный редактор газеты «Правда». Известное пророчество Достоевского о том, что «если Бога нет, то все дозволено», трагически сбылось в российской истории.
После рассекречивания архивов обнаружилось, что от рук собственного правительства погибло шестьдесят миллионов человек. По оценке «Московских новостей», в XX веке около половины российских мужчин умерли не своей смертью: их жизни унесли война, голод, казни и лагеря. Экономика рухнула. Причиной тому были и некомпетентность руководителей, и социальные причины — малая продолжительность жизни, плохое питание, болезни, низкий достаток. Могучая некогда Россия оказалась в ряду развивающихся стран[60].
Коммунизм нанес урон и русской душе. Западные туристы, попадающие в московскую подземку, замечают хмурые лица и грубость. Пьянство, разгул преступности. На коррупцию жалуются даже российские политики. В одном из московских парков лежат снятые с постаментов гигантские памятники Ленину, Сталину, Дзержинскому и другим идолам советской эпохи — немое свидетельство падения ложных богов. Тело самого Ленина все еще лежит в Мавзолее, но прежнего интереса больше не вызывает. Взглянуть на него стремятся лишь туристы.
Но меня из всей нынешней российской статистики больше всего поразили результаты одного социологического опроса: 61% населения считает себя христианами. И это несмотря на самую радикальную в истории попытку уничтожить веру!
«Цельтесь в небо — попадете и в землю; цельтесь в землю — не попадете никуда!» — писал Клайв Льюис[61].
Советский эксперимент XX века ярко иллюстрирует вторую часть этой формулы Льюиса. В наши дни символом национального покаяния сияет неподалеку от Кремля восстановленный храм Христа Спасителя. В советские годы на его месте был выстроен бассейн, но теперь храм вернулся.
Если бы коммунистам удалось построить в СССР счастливое и богатое общество, в нынешней России храмов бы не возводили. Кстати, верующих всегда больше в тех странах, где в материальном плане живется неважно: нищета и тяготы заставляют людей искать надежду и смысл вне материального мира.
В богатой Швеции и США другие проблемы. Забывать о духовном мире людей заставляет материальное изобилие. По цифровому кабельному телевидению постоянно показывают фильмы для взрослых, а религиозные передачи можно пересчитать по пальцам. Сладкозвучные голоса сирен, зовущие к материальным благам, которые можно потрогать, попробовать на вкус, увидеть, увлекают нас прочь от мира незримого.
59
Американский писатель, натуралист и мыслитель Торо в «Дневниках» замечает: древние, со своей верой в горгон, единорогов и сфинксов, воображали больше, чем существует на самом деле, а в наши дни люди не могут даже представить себе всего существующего. — Прим. автора.
60
Статистика жертв коммунизма до сих пор не уточнена. Во времена сталинских чисток ежедневно погибало около 3 800 человек (больше, чем число жертв теракта во Всемирном торговом центре). По оценке политического и общественного деятеля, академика РАН Александра Яковлева, казни, насильственный голод и тюрьмы унесли жизни 60 миллионов человек. Эти цифры основаны на документах, которые получили огласку во время работы Яковлева на посту руководителя комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. Болезни, пьянство и развал экономики привели к тому, что средняя продолжительность жизни российских мужчин составляет 59 лет. Уровень рождаемости упал столь сильно, что численность населения может откатиться к уровню 1917 года. 70% российских браков распадаются; в среднем на каждую женщину приходится четыре аборта в течение жизни. — Прим. Автора.