Он ударяет меня о твердую каменную стену. Он выбивает из меня дух, и я отчаянно вдыхаю через нос, пока мое горло задыхается из—за истощенных легких. Сгорбившись, я впадаю в панику и задыхаюсь, когда он хватает мои волосы и поднимает голову. Волосы вырываются из кожи моей головы, и стальное лезвие проходится по моей щеке.
Мои глаза расширились от ужаса, дыхание перехватило. Хныкая, я закрываю глаза, когда он вдавливает лезвие в мою мягкую плоть. Мой крик заглушается лентой, которая все еще закрывает мой рот, я чувствую треск моей кожи, когда он разрезает меня.
Затем он прижимает лезвие к ленте, которая закрывает мои губы, и говорит:
― Если ты думаешь, что у меня есть пределы, ты ошибаешься.
Нагнувшись, он ножом разрезает клейкую ленту вокруг моих лодыжек, но оставляет мои запястья связанными. Кровь из щеки капает с челюсти, приземляясь на мою кофту.
― Иди, ― приказывает он, хватая меня за руку и ведя по переулку.
Я оглядываюсь, быстро пытаясь понять, где мы, но слишком темно, а переулок слишком узкий. Он ведет меня вниз по лестнице в подземелье, и я помню, как Лаклан рассказывал мне о подвалах под городом. Он сказал мне, что некоторые из них теперь служат клубами или ресторанами, некоторые для призрачных туров, а другие просто остаются пустыми. И нет никаких сомнений, что именно туда он ведет меня, когда он проводит меня через каменный туннель, сырой от воды, в довольно большую комнату.
Учитывая, то что меня сейчас окружает, я могу сказать, что это место использовалось для своего рода бизнеса. Там есть электричество, встроенные счетчики вдоль одной из стен, письменный стол и пара стульев. Я наблюдаю, как Ричард подходит к столу и кладет свой пистолет. Когда он возвращается ко мне, он сдирает ленту, закрывающую мой рот, и на мои глаза наворачиваются слезы от жжения.
― Садись, ― говорит он мне, и я подчиняюсь.
― Что ты задумал? ― спрашиваю я.
― Ты все, что у меня есть. Мне нужно, чтобы ты помогла мне исчезнуть.
― От кого?
― Если копы найдут меня, я проведу остаток своих лет в тюрьме.
И он прав. Ричарду за пятьдесят. Я не знаю преступлений, которые он совершил, но тот факт, что он просто похитил меня, говорит мне, что он в полном дерьме.
― Но я сказала тебе, у меня нет того, что ты ищешь, ― говорю я ему.
― Ты не можешь помочь, а тот, кто тебя любит, может.
― Кто?
― Деклан МакКиннон.
Я качаю головой, говоря:
― Ты ошибаешься. Он меня не любит. Он ненавидит меня.
― И все же ты живешь с ним? Думаю, ты мне врешь.
― Я не… Ты должен мне поверить. Он меня не любит. Он удерживает меня, чтобы наказать.
― Наказать за что? ― задает он вопрос, но я прикусываю свой язык, не уверенная, как много я могу говорить.
Я не буду обвинять Деклана, но могу ли я обвинить себя? Если я это сделаю, я рискую попасть в тюрьму сама. Поэтому я даю ему то, что он уже знает, следя за мной в Чикаго, и говорю:
― За то, что я не оставила Беннетта ради него.
Я говорю неправду, но я ненавижу это, потому что Деклан стоит гораздо больше, чем кто—либо другой на этой планете.
Ричард раздраженно посмеивается.
― Я не знаю точно, что ты делала с Беннеттом, но я достаточно умен, чтобы знать, Элизабет Арчер, что ты не любила его. Так что это было для тебя? Что ты искала? Деньги?
Я не отвечаю, когда он смотрит на меня. Через мгновение он хватает стул, ставит его передо мной и садится. Он наклоняется ко мне, и моя голова пульсирует ноющими горящими толчками, где он ударил меня пистолетом.
Его глаза вонзаются в меня, когда хитрая ухмылка ползет по его губам. Его голос низкий, когда он спрашивает:
― Или все это имеет какое—то отношение к твоему отцу?
Мое тело дрожит от холода при упоминании о моем отце. Я напрягаю мое опустошенное сердце и удивляюсь, почему он упомянул моего отца.
Что он знает?
Я не говорю ни слова от полного ужаса, что я связалась не с теми людьми, когда начала эту чертову игру. У меня всегда всё было под контролем, когда дело касалось моего спектакля в жизни Беннетта. Но теперь весь этот контроль ушел в руки этого ублюдка, и это напугало меня. Я притворяюсь сильной, но реальность этой ситуации выбивает из меня всякую уверенность. Меня похитили, и я не имею ни малейшего понятия, как выбраться из этого.
― Я не знаю, что ты от меня хочешь, ― наконец говорю я слабым голосом. ― То, что я рассказала тебе о Деклане, было правдой. Он ненавидит меня, ему все равно, если ты причинишь мне боль.