Грохот. Крик… Машина дрогнула, словно вдруг удар лопатой причинил ей боль, и она очнулась от спячки. На меня посыпались осколки льда, словно штукатурка с потолка в ветхом доме. Увесистый ледяной кирпич сбил консервную банку со свечой, и все вокруг меня погрузилось во мрак. Что происходит? Может, я уже начал сходить с ума и умирающее сознание выплескивает гротескные картины, напоминающие конец света? Где же спички? Я лихорадочно шарил по карманам.
— Альбинос! — позвал я. — Что случилось? Он не ответил. Я выставил вперед лопату, как слепой свою трость, и полез назад. Главное, касаться рукой машины, ее помятых бортов. Продукт цивилизации успокаивает своим присутствием. Эту машину делали люди, собирали по частям в огромном светлом цехе, потом она носилась по земле, наматывая асфальтовые километры на свои колеса. В ней столько собрано земной энергии!.. Вот подо мной заплескалась вода. Я уже у капота. Попытался нащупать тоннель, вырытый Альбиносом. Рука заскользила по угловатым бокам ледяной стены.
— Альбинос! — снова позвал я.
Мне показалось, что откуда-то из толщи льда донесся слабый стон. Я вслепую ударил лопатой по преграде. Штык отскочил ото льда, как от гранита. Что это? Обрушился свод? Альбиноса завалило льдом? Лопатой тут ничего не сделаешь, ледяная глыба слишком твердая. Можно попытаться пролезть к Альбиносу через салон машины. Я ощупал края проема, где когда-то было ветровое стекло. Нет ничего ужаснее полной темноты. Когда очень хочется что-то разглядеть, то отсутствие видимости начинает компенсировать фантазия, и мне уже казалось, что я прикасаюсь не к останкам машины, а к холодному цинковому гробу. К черту фантазию! Надо представить себе ту же картину, какую я видел при свете свечей… Где же лопата? Вот же она, на капоте. Не потерять бы ее в кромешной тьме, не уронить в воду. Воды уже слишком много, я чувствую, что она дошла уже до пояса… Рубить снег! Кромсать! Выгребать эту белую смерть! Я взобрался на капот. Стоять в ледяной воде уже невыносимо. Лопата, словно бур, с каждым ударом уходила все дальше в салон. Я забрался внутрь и стал расковыривать снежную пробку в боковом окне… Свет! Черт возьми, я вижу свет!
Лопата чуть не ухнула в пустоту. Я вычистил боковое окно и сразу увидел свет фонарика, лежащего внизу, на уровне колеса. Освещено было крохотное, тесное пространство размером с собачью будку. С одной стороны его ограничивал борт машины. С другой — ледяная глыба, отливающая глубинной синевой лазурита. Я еще раз позвал Альбиноса. Он откликнулся. Я полез через окно на голос, дотянулся до фонарика и посветил по сторонам…
42
Из-под ледяной глыбы торчала рука. Я чуть не наступил на нее. Я опустился на колени рядом, поскреб снег вокруг нее и раскопал черную нишу. Я просунул в нишу фонарик и увидел глаза. Сколько боли и невыразимой тоски было в них!
— Альбинос, ты цел? — спросил я.
Он пошевелил рукой, затем сжал кулак, оттопырив большой палец, мол, все отлично.
— Нормально, — услышал я его сдавленный голос. — Дышать тяжело… А так терпимо… Только не копай больше, а то… а то расплющит, как червя под самосвалом… Нет-нет, фонарик не убирай. Без света страшно…
Я прижался спиной к борту машины и стукнулся об него затылком. Альбиноса придавило ледяной глыбой. Я понятия не имею, как ему помочь. Я в шоке…
— Ты только не шевелись, — сказал я ему. — Сейчас что-нибудь придумаем.
— Да какое тут шевеление… — прохрипел Альбинос. — Дай Бог языком пошевелить… Ноги немеют… Кажется, мне все кости раздробило…
Я до крови прикусил губу.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал я, озираясь посторонам, хотя прекрасно знал, что вокруг меня нет ничего, кроме льда и снега. — Нужны бревна. Я подсуну их под глыбу, а потом выкопаю тебя…
— Кирилл, — прошептал Альбинос. — Не надо ничего… Ушел поезд, ушел…
— Молчи! Береги силы! Я сбегаю к Дацыку!
— Кирилл! — заволновался Альбинос. — А ты вернешься?
— Конечно! Конечно! Я вернусь через минуту.
— Не обмани меня, ладно? Ты лучше скажи мне, что я подонок… что я тварь… ударь меня лопатой по руке… но только не оставляй одного…
— Альбинос, я вернусь!
Я полез назад, сначала в одно окно, затем в другое. Вот и шахта. Мне это кажется, или в самом деле вода уже доходит до груди? В душе полное смятение. Бедный, бедный Альбинос… Нужны бревна. Позарез нужны бревна!
Я выбрался в шурф. Где-то высоко, в середине круглого пятна, уже торчала голова Дацыка. Как он похож на «яблочко» в центре мишени!
— Дацык! Альбиноса придавило льдом! Бегите с Мурашом к лесу, тащите бревна, крепкие ветки!
— Хорошо, — удивительно спокойно ответил Дацык. — А чемодан нашли?