Процесс «давать – брать» взятку был обоюдным, и к нему привыкали обе стороны – чиновники и просители любых сословий – дворяне, купцы, мещане, крестьяне. Ненормальность, уродливость подобного способа управления перестали замечать, он стал повседневным, как бы естественным, само собою разумеющимся. Особенностью «русской взятки» было то, что ее перестали стыдиться, а если кто и возмущался, то его считали неисправимым «идеалистом». «Брали губернаторы, председатели гражданских и уголовных палат, брали в Сенате. Все это узаконилось, вошло в обычай, и проситель никогда не приходил в присутственные места с пустыми руками» [10] .
Сенатские ревизии 1910–1913 годов, которые закончились шумными судебными процессами, показали, что у чиновничества (особенно высшего) существовали «неофициальные, аферистические, уголовно наказуемые источники доходов, которых нет в распоряжении других общественных групп, и размеры этих доходов были отнюдь не незначительные» [11] .
Кроме того, следует отметить, что в то время, как на всем протяжении XVIII и XIX веков, так и в начале ХХ века, правительство «одной рукой энергично и бесплодно искореняло взяточничество, а другою столь же энергично, но уже и вполне успешно насадило условия, по необходимости рождающие новое поколение взяточников» [12] . Подлинное объяснение, как писал П. Берлин, непотопляемости российского взяточничества надо искать в том, что у нас оно «неразрывно слилось и срослось со всем строем и укладом политической жизни». Дело в том, что, «стремясь привязать к себе чиновничество крепкими узами… правительство сквозь пальцы смотрело на обогащение с помощью взяток и обмана казны. Оно знало, что если чиновники-взяточники и обманывают, и разоряют казну, то, с другой стороны, в политическом отношении они всегда являются наиболее угодливым элементом». Хотя взяточник в моральном отношении и гнилая, но все-таки какая-то подпорка режиму…
«Так прочно закладывались психологические основы взяточничества и казнокрадства, – продолжает П. Берлин и делает очень важное заключение: – Оба упомянутых явления – родственные друг другу сорные травы. Если мы остановим свое внимание на главном поле российского взяточничества, то легко убедимся, что и люди, получавшие взятки, и люди, их дававшие, одновременно богатели за один общий счет – казенный». Вот почему оно расцветало у нас махровым цветом около казенных предприятий и учреждений, нанося колоссальный экономический вред.
Подьячий любит принос горячий
Нужно отметить, что, как писал Берлин, «при строгом, неукоснительном применении существующих у нас архаических законов, регулирующих хозяйственную жизнь страны, чиновники могли бы эту жизнь совершенно затормозить, оставаясь на почве законности».
Дело доходило до абсурда. Так, в «Своде законов Российской империи» излагалось, как надо «на законном основании» сушить кирпичи, гнуть железо, молоть хлеб, разводить огородные культуры и т. п. вплоть до мелочных предписаний дворникам убирать золу из печей «прежде их топки». Таким образом, в России – стране с отсталым политическим строем, с отсталым законодательством взятка сплошь и рядом выступала в «конституционной» роли. Любой русский промышленник и общественный деятель мог привести сотни примеров, показывающих, как взятка выступала толкачом экономического, научно-технического и даже шире – общественного прогресса в обход устаревших законов. Через корыстную поддержку открывались новые фабрики и рудники, строились железные дороги, модернизировался флот (военный и гражданский). Вероятно, именно эту функцию нашей взятки имел в виду уже в наше время бывший мэр Москвы Г. Попов, когда смиренно признался, что предпринимателям придется давать чиновникам взятки «для пользы дела».
С темными временами царизма разобрались, а что же произошло после победы революции? Может быть, взятки были изжиты в соответствии с суровыми законами военного времени? К сожалению, нет. Во вновь формирующиеся министерства были набраны кадры из старых дореволюционных служащих, которые принесли с собой свои обычаи, привычки и навыки управленческой работы. Так продолжилась эта традиция.
За годы советской власти, в изменившихся социально-экономических условиях, взятка покинула административную среду и расползлась по другим социальным институтам – системам здравоохранения, образования, торговли и т. п.
Вывод однозначен: принос, взятка, откат – это прочная традиция российского государственного устройства, веками сформированный обычай делового оборота, прекрасно адаптирующийся к любым социально-экономическим условиям.