Ах да, я же его в черный список сунула. Надо разблокировать. Сейчас скрываттся смысла нет. Он уже обо всем знает.
Стоит мне только снять блокировку, как тут же приходит сообщение от Виктора: «Все меня сегодня бьют. Ты — поджопником, Екатерина — полотенцем».
Против воли улыбаюсь, и тут же задумываюсь, за что ему прилетело? Я-то понятно, а вот Екатерина с чего озверела?
Немного помаявшись, я ее набираю. Нет-нет, вовсе не потому что мне интересно, что происходит у Воронцова. А так. Просто. Спрошу, как дела у Тиль.
— Варя, — радуется мне Екатерина. — Ну как ты? Что этот дуболом натворил, а?
Я как-то сразу догадываюсь, что она имеет в виду Виктора. Очень ему подходит.
— А за что вы его полотенцем?
— Он сказал, что ты не хочешь нас видеть, и мы в черном списке. Тиль на него просто обиделась, а я спросила, в чем дело. Сидит вон. С вискарем. Идиот.
Ага, так это он мне пьяный написал.
— И что он сказал?
— Ничего, кроме того, что он тебе не нужен, и цитирую: «я так просто не сдамся». Я психанула, отобрала у него лимоны и лед. Сидит, пьет теплый виски, как дурак.
Женская солидарность — она такая.
— Так ему и надо, — одобряю я. Мелочно, но все равно. — Как там Тиль?
— Он ее только уложил. Обрадовалась, что папа раньше времени приехал, на ушах стояла. Эстель требовала, чтобы Виктор тебя привез, ну он и выдал. Теперь мрачнее тучи.
— Я пока не могу… Как-нибудь выберу время, — сглотнув, обещаю я.
— Мы, правда, в черном списке? — с подозрением спрашивает Екатерина.
— Нет, это у Виктора Андреевича такие шутки дурацкие. Ладно, я просто так позвонила. Без дела. Спокойной ночи, — прощаюсь я.
Мне бы тоже спокойствие не помешало.
Всю ночь я по-честному, как советовала мама, пытаюсь думать, но ничего путного в голове не оседает. Только не высыпаюсь, и проваливаюсь в сон, когда уже слышу, как мама будит Тимошку. Они сегодня пойдут в кукольный театр, а я сачкану.
Пару раз буйный деть прибегает ко мне с уговорами присоединиться к походу, но я такая вялая, что даже Тимка машет на меня рукой. Я даже не помню, как они ушли.
Просыпаюсь резко.
В состоянии пограничным с паникой.
Вроде ничего мне ужасного не снилось, и обрывки сна уже через минуту растворяются в памяти невнятным туманом, а гнетущее ощущение остается.
Хочу повернуться на бок и понимаю, что живот в районе пупка покалывает, а как только я меняю позу, изнутри начинает тянуть.
Пулей вылетаю из постели и бегу в ванную.
Опять кровотечение. Несильное, но живот тянет ощутимо. Бросаюсь к телефону, но мама не отвечает. Наверное, телефон выключила, чтобы представлению не мешал.
Господи. Сегодня воскресенье, кабинет гинеколога не работает.
Скорую? Но мне страшно!
Помедлив лишь секунду, я набираю Воронцова.
Мои хорошие!
История Виктора и Вари подходит к концу, эти двое, каждый по-своему упертые, найдут дорожку друг к другу. А я пока потихоньку запущу новую историю. Она будет коротенькая, писать буду без графика, но быстро.
Приглашаю вас познакомиться с новыми героями цикла в романе «Порочные сверхурочные». Надеюсь, вам понравится
https:// /ru/reader/porochnye-sverhurochnye-b482316?c=5735194
Глава 68
— Варя? — голос Виктора звучит бодро, но напряженно. — Я не ждал, что ты так быстро…
Н я его перебиваю:
— Что-то с ребенком! — вываливаю я на него сразу, не здороваясь. — Я боюсь одна в скорую…
Даже не став интересоваться, а где моя мама, Воронцов мгновенно отзывается:
— Десять минут, и я у тебя.
Я вспоминаю его манеру езды и верю, что да, будет.
— Я пока вызову…
— Чего ты вызовешь? Что они сделают? Все равно в больницу отправят. Я сам тебя отвезу в нормальную клинику, а не в дежурку…
— Ладно, — плаксиво отвечаю, скорчившись на бортике ванной. Почему-то скорая меня всегда пугала больше, чем сама больница.
Шмыгаю носом в трубку, не решаясь сбросить звонок.
Одной оставаться не хочется.
— Рассказывай, — командует Виктор, и я слышу, как хлопает входная дверь, и звенят ключи. В груди становится вдруг неожиданно тепло. Он спешит к нам. — Не молчи, Варь. Рассказывай…
— Что рассказывать? — теряюсь я, не понимая, что он хочет услышать. Я вся сосредоточена на гулком звуке шагов по подъезду.
— Какие симптомы? Что не так?
Звуки улицы врываются в эфир.
— Э… — я не могу обсуждать с ним такое. — Это как-то неприлично…
— Варвара, мы занимались сексом! — рявкает Воронцов на всю Ивановскую, надеюсь, рядом нет прохожих. — Я был в тебе! Какое уж тут стеснение!