И водный коврик с развивалками — тоже классная вещь.
Короче, мы меня теряем до тех пор, пока снова не звонит Виктор.
— Варвара-краса, ты чего делаешь? — весело спрашивает он.
— А что? — настораживаюсь я.
— Выгляни в окно.
Я чешу к окошку и, увидев, что выкинул Воронцов, начинаю улыбаться.
— Божечки… что это?
Во дворе стоит большой чистенький ярко-оранжевый мусоровоз, в открытой кабине которого рядом с водителем я вижу Виктора с букетом цветов. Заметив меня в окне, он высовывается и машет мне цветами.
Ну Ричард Гир на минималках.
Хотя, я так понимаю, тут покоряют не меня, а Тимофея Сергеевича.
Воронцов подтверждает мою догадку:
— Я тут подумал, что ты себе просто не разрешаешь расслабиться. Все волнуешься то за Тиль, то за Тимку. А пора за себя. Зови сына и давай ему трубку.
— Что ты собираешься делать? — смеюсь я. Такая интерпретация фильма «Красотка» меня подкашивает.
— Пункт первый — подкуп ребенка с помощью катания на мусоровозе. Пункт второй — похищение его вместе с матерью.
— А похищение зачем нужно? — стараюсь звучать строго, но мне правда смешно. — Тим! Тим! Иди сюда, чего покажу!
— А маму тоже нужно обработать.
— Думаешь, получится? — интересуюсь я, поглядывая на Тимошку, который подпрыгивает на подоконнике от нетерпения.
— Я постараюсь. Я соскучился, Варь. И я хочу тебе показать, что со мной тебе будет хорошо.
И я как-то сразу понимаю, что Виктор сейчас имеет в виду нечто неприличное.
— Варь, позволь мне стать мужчиной в твоей жизни.
Глава 71
— Ты вернешься? — в голосе мамы я слышу обычное любопытство.
— Да, я поеду только с условием, что вечером меня отвезут домой.
Я смотрю из окна на то, как по двору кружит мусоровоз. Почти уверена, что сейчас в кабине полно радостного визга.
— Ну, Тимофей Сергеевич, — хмыкает мама в трубку. — Продал за машинку.
— Ты не понимаешь, — хихикаю я. — Это мусоровоз. Это другое.
— Это все, конечно, очень мило, — вздыхает она. — Но сама ты чего собираешься делать?
— Жить. Просто жить, — пожимаю я плечами, будто мама может это увидеть.
В момент, когда Виктор поднялся ко мне, чтобы забрать одетого Тимку, я поняла, что никаких рецептов ни от кого не получу.
Да и подходят ли мне эти рецепты?
Это же не обычная стандартная ситуация. Где мы с Воронцовым, а где отношения, развивающиеся по типичным этапам?
Даже внезапный залет, такой как у меня, не вписывается ни в одну известную мне схему.
— Жить — это хорошо, — одобряет мама.
— На работу пойду, — планирую я, продолжая следить за тем, как вынутого из кабины Тимошку подкидывают на руках, а потом валят в сугроб.
— Куда?
— Куда я с декретом на носу? Пока аудитором к Виктору. Должен же быть от него не только урон.
— Ты что? А как же рыба? — мама прям хохочет.
Кажется, несчастная горбуша превращается в семейный мем.
Да уж.
— А если серьезно, я рада, что ты успокоилась. Сейчас все решения тебе лучше принимать без нервов. Но папаше спуску не давай.
— Кажется, как раз пора призвать его к порядку, — я засекаю, что снега полно за шиворотом у обоих.
Сбрасываю маму и, открыв окно, высовываюсь.
— Виктор! — не реагирует и продолжает возиться в сугробе. — А ну домой, я сказала! Оба! Живо!
Я рявкаю, и двое полуснеговиков подскакивают и таращатся на меня снизу.
Водитель мусоровоза, который курит в сторонке, даже тушит бычок в снегу.
Показываю кулак, стараясь не засмеяться, чтобы не испортить воспитательный эффект. Сразу вспоминается, каким послушным может быть Воронцов, если с ним построже. Когда он больной отхватил от меня полотенцем, разом все выпендроны кончились.
Учитывая, что Тимка на него повадками похож, будто родной, уже представляю себе, как тяжко мне будет, когда я перестану быть для него авторитетом.
Полюбовавшись, как Виктор с Тимошкой отряхиваясь идут к подъезду, щелкаю чайником и иду открывать дверь.
— Это не я! — в один голос отпираются оба, когда появляются на пороге.
— Что не «вы»? — интересуюсь я, стаскивая с Тимки шапку в снежных катышках.
Переглядываются, и как взрослый Тим берет на себя ответственность:
— Все не мы. Мам, а мы же поедем к Тиль? Ну, пожалуйста!
Смотрю на эту парочку со смешанными чувствами.
Я не знала Сергея, но сейчас абсолютно согласна с Раевским. Тим — маленькая копия Воронцова.