Кристиан схватил ее за руку, но обгоревшие пальцы слишком отвратительно смотрелись на гладкой коже, и он отпустил ее.
— Нет. С ними случится то же самое.
Она замешкалась, но все же кивнула:
— Но тебе нужно к врачу.
— Он не поможет.
— Что мне сделать? Тебе нужна помощь.
— Поздно, — выдохнул он.
Джоли затрясла головой, пытаясь сдержать стоны отчаяния, рвущиеся с губ. Нет, он не может умереть. Не может. Но видя эти страшные ожоги, она понимала, что ему не выжить.
— Прости, — шептала она, — прости, что не верила тебе.
Кристиан чуть покачал головой, словно говоря, что это не имеет значения. Его некогда красивые, а теперь потрескавшиеся и обожженные губы сложились в улыбку.
— Зато я тебе доказал.
Джоли понимала, что он пытается шутить, но, задыхаясь от рыданий, была не в силах рассмеяться. Она не может потерять своего мужчину. Мужчину, который рисковал жизнью, чтобы спасти ее — женщину, заявившую, что он сумасшедший, не доверявшую ему после всех тех удивительных вещей, что он для нее сделал. И вот теперь он умирал — из-за нее.
Он поднял обожженную руку, не касаясь, лишь указывая на ее лицо.
— Ты вся в синяках.
Как он может переживать из-за нее? Из-за пары синяков, которые легко заживут. Ведь он умирает. Сердце сжалось в груди, дыхание перехватило.
— Кристиан… Должен же быть какой-то способ, чтобы спасти тебя.
Он покачал головой:
— Нет.
— Я не могу тебя потерять. Я люблю тебя.
Он улыбнулся:
— Я тоже тебя люблю.
Его глаза закрылись.
Она беспомощно огляделась, словно в надежде найти в своей комнате что-нибудь, что сумеет его спасти. Может, что-то и правда здесь есть. Может, это она может его спасти?
— Что, если ты выпьешь крови? Это тебе поможет?
Его глаза вновь открылись.
— Нет, — ответил Кристиан, но в светлых глубинах мелькнуло что-то такое, и Джоли поняла, что права. Она может спасти его своей кровью.
— Ты должен меня укусить.
— Нет. Надо слишком много.
— Это меня убьет? Или обратит?
— Обратит, — ответил он. — Но я не могу.
У нее упало сердце. Он же не мог кусаться. Он ведь говорил ей. Она не сумеет его спасти так, как он спас ее.
Джоли задыхалась, гладя его обожженное лицо. Она не могла ничего сделать. Она теряла мужчину, которого любила.
Чувствуя себя беспомощной, она смотрела на него сверху вниз.
— Не плачь.
До этого Джоли не осознавала, что по ее щекам катятся слезы.
— Тогда не оставляй меня, — умоляюще прошептала она. — Пожалуйста.
Он кивнул, хотя она поняла, что он просто пытается ее успокоить.
Джоли просунула руку Кристиану под спину, чтобы приподнять его, и прижала к своей груди. Зарывшись лицом в его волосы, она беспомощно зарыдала. Кристиан подвинулся, его губы прильнули к основанию ее шеи.
— Нет, — прошептал он.
— Останься со мной. Сделай меня такой же, как ты. Я хочу провести с тобой вечность.
Кристиан не двигался, и Джоли испугалась, что уже все кончено. Но потом она почувствовала, как губы скользнули по ее шее. Затем неожиданный укол, сменившийся огромным всепоглощающим наслаждением. И пустота.
Проснувшись, Джоли поняла, что лежит в постели. Она вскочила, озираясь и почти ожидая, что Кристиана не окажется рядом, что все случившееся — жуткий кошмар.
Но потом она увидела его. Он стоял на пороге комнаты, одетый лишь в пыльные черные брюки, но грязь оказалась единственным признаком реальности произошедшего. Кожа, которую она помнила обожженной и обугленной, вновь была идеально гладкой и золотистой.
Кристиан глядел на нее, и в его глазах отражалась тревога вперемешку с виной. Только сейчас Джоли уловила изменения. Силу, бурлящую во всем ее теле.
Джоли чувствовала себя просто замечательно.
— Я вампир? — спросила она.
В его взгляде мелькнула боль, и Кристиан кивнул. Джоли поднялась с кровати и подошла к нему, обвив руками и прижавшись щекой к обнаженной груди.
— Спасибо, — сказала она. — Спасибо, что не бросил меня.
Он осторожно стиснул ее плечи и чуть отстранился, чтобы заглянуть в лицо.
— Как ты можешь меня благодарить? Я взял твою кровь, чтобы спасти свою жизнь.
— Нет. — Джоли с легкой улыбкой покачала головой. — Ты взял мою кровь, чтобы подарить нам вечность.
Он глядел на нее секунду, потом крепко прижал к груди, и его губы прильнули к ее рту.
— Почему Лила вышла на солнце? — неожиданно спросила Джоли. Она должна была знать.
Кристиан выгнул бровь, удивляясь вопросу.
— Она покончила с собой, потому что была сумасшедшей и не выносила мысли, что никогда не сможет управлять Рисом так, как мной. Она его хотела, а он сопротивлялся. Он сильный.