Саня на угрозы не отреагировал – он теперь сосредоточенно разглядывал курсор «мышки», застывший над ячейкой «Итого».
– Так, вижу, у тебя появилась мысль, и ты ее думаешь, – Леха, очевидно, дожевал. – Отставить, лейтенант Скворцов!
– А где посмотреть адрес Зиновьевой? – спросил Саня.
– Сумасшедшей бабки? – нахмурился Леха.
– Ага.
– Отказной надо поднимать.
– Позвони в канцелярию? Тебя они больше любят.
– Саня, – он постучал по столу оттопыренным указательным пальцем, – отчет!
– У нее там утечка газа, – сказал Саша, а подумал, что, пусть и не утечка, – съездить все равно стоит. – Рванет – такой отчет нам всем будет. Особенно, если она уже жаловалась.
– Ладно, позвоню. Только возьми магарыч – у Танечки ПМС.
– Прибор малошумной стрельбы?
Леха закатил глаза.
– На, потом отдашь.
Саня взял помятую «Милку» с орешками, ежедневник и фуражку, проверил удостоверение в нагрудном кармане и отправился в путь.
Анастасия Егоровна ждала у забора, с обеих сторон густо заросшего иргой.
– А я знала, что ты придешь, внучек, – сказала она, хитро прищурившись, когда он дошел до ее калитки, и заправила под платок выбившиеся волосы, розовые в закатном свете, как сладкая вата. – Сразу понятно.
Он кивнул – мол, как иначе. Ваша полиция вас бережет. Бабка поманила за собой.
– Она одна как раз, девка эта, главная у них. Остальные в гастроном пошли. Демон кушает сильно.
– Я посмотрел, соседка Ваша не привлекалась, на учете не состоит, как же так вышло у нее с сатаной-то? Секта?
Саня аккуратно переступил вялый красный мак, вылезший посреди вытоптанного пятачка у калитки.
– Викторовна померла весной еще, – терпеливо объяснила бабка. – Сын дом ее сдает кому попало, какой-то у него там Ар Бамбино, итальянец, видать.
От мака начиналась тропинка – через малинник, к дырке в рабице. Дырка вела на соседний участок.
Дом сатанистов не отличался от дома жертвы – обшарпанный, крохотный, неказистый.
Не обнаружив кнопки звонка, Саня постучал в дверь. И на всякий случай принюхался. Пахло пионами, скисшим молоком и вездесущим дымом. Ничего похожего на утечку газа.
– Что? – отозвались из-за двери.
– Откройте, – сказал Саня строго, – полиция.
Вышла девушка в классическом дачном костюме – застиранной футболке, джинсовых шортах и шлепанцах.
– Я Алла, – сказала она. – Мы не виноваты.
– Это само собой, – ответил Саня. – Никто не виноват.
– Мы просто по приколу это все: свечи там, заклинание из интернета. Мы пьяные вообще были… мы не виноваты!
Он попросил документы на жилье. Чтоб разглядеть мелкий шрифт в распечатке с «Эйрбиэнби», пришлось выйти обратно на улицу.
Алла стояла на крыльце, скрестив руки на груди, и теребила краешек рукава. Анастасия Егоровна разглядывала ее, торжествующе и жадно, как охотник – добытого оленя.
– У вас бронь истекла три дня назад, – сказал Саня, возвращая распечатку. – Почему не освободили помещение?
– Так он не отпускает.
– Кто?
– Ну, демон. Вы ж из-за демона пришли?
Саня поджал губы. Эти, выходит, тоже тронутые.
– Показывайте вашего демона.
В большой комнате спрятаться демону было негде: из всей мебели только диван и кривоватая табуретка, накрытая белой кружевной салфеткой, а на ней – кинескопный телевизор в корпусе под дерево. Да еще иконы в темном углу. Обычная комната, в общем. Только пол, крашеный глянцевой охрой, местами прожжен.
Саша остановился перед телевизором. Анастасия Егоровна – за его правым плечом, как телохранитель.
– Ну?
– Сейчас, сейчас, – сказала Алла. И отступила назад, в сени, зачем-то прикрыв за собой дверь.
– А как он выглядит, Анастасия Егоровна? – спросил Саша, прикидывая, что в комнате – теоретически – могло принять мало-мальски демонические очертания.
– Как демон и выглядит. Я ж комсомолка, внучек, разве ж нам про нечисть кто рассказывал. Но по телевизору вот показывают – этот такой же.
Мысли Сашки, уверенно движущиеся в сторону логичного объяснения, прервал звонкий шлепок – это на пол «лицом» вниз упала икона.
– Пошло, – сказала Анастасия Егоровна тоном опытного сантехника.
В комнате завоняло – действительно, спичками. Еще уксусом и плацкартными вареными яйцами.
В голове Сани стало горячо, а в пальцах наоборот – холодно. Внезапно задышала третий день заложенная правая ноздря.
Молочно-серый экран телевизора засветился желтым, раскаляясь, как вольфрамовый волосок в старой лампочке. Потом – пошел пузырями. А потом – из телевизора вылез демон.
Настоящий, живой демон – с зелеными куриными ногами, клыками, торчащими вверх, как у кабана, и мохнатыми ушами. В сумраке, наступившем неожиданно, будто небо враз затянуло страшной грозовой тучей, ярко тлели узкие красные глаза.