Мама, вздохнув, разрешила. Тогда я позвонил Толику. Толик был в растрёпанных чувствах, даже накричал на меня, а потом всплакнул от радости, что у меня всё хорошо. Я спросил, что он знает про остальной наш отряд. Оказалось, что всё в порядке. Большие всё уладили, военные помогли. Многие наши отдыхают в госпитале вместе с теми хулиганами.
Всё пока кончилось неплохо.
Только мы улеглись, Сашу снова начало трясти от желания.
— Давай, снимем трусики?
— Ты потеряешь голову, и изнасилуешь меня.
— Нет.
— Тогда я тебя.
— Это я тебе разрешаю.
— Нельзя мне, ты можешь понять? Не хватало мне ещё залететь.
— Сашенька, не претендую я, просто поласкаемся!
— Конечно, поласкаемся!
И мы ласкались до потери сознания.
На следующий день был выходной. Впервые за много дней после болезни я наслаждался ничегонеделанием. Впервые валялся вместе с Сашей всё утро.
Утром Саша снова загорелся. Я не отставал от него. Саша зацеловал меня… всю. Давно я не испытывал такого тихого счастья.
Тактичные родители выждали положенное время и сквозь дверь пригласили позавтракать.
Помывшись, мы сели пить чай.
— Ну что, дети мои, чем сегодня будете заниматься? Снова косточки разминать, или более мирное занятие найдёте?
— Личико бы поправить, — вздохнул я.
— Может, тональным кремом? — спросила мама.
— Можно попробовать, — в зеркале я изучил своё лицо, синяки под обоими глазами не придавали мне прелести. У Саши был один, зато густо-синего оттенка.
Мама Саши посадила меня перед трельяжем и навела макияж.
Конечно, синие веки мне никогда не нравились, но получилось лучше, чем было. Просто макияж. Но не для мальчика. Тем более, моя одежда замочена в тазу. Зачем тогда макияж?
В шкафу у меня есть девчоночья одежда. Кого просить? Юрку? Толика?
— Может, дома останемся? — несмело предложил Саша.
— Я думаю тебя отправить к нам домой, вы с мамой подберёте мне девичий костюм, чтобы соответствовал макияжу, а я пока постираю наши боевые костюмы.
— Хм. С таким синяком?
— Скажешь, что я дала тебе в глаз, потому что отказывался идти.
— Это сильно, — Саша начал собираться.
Я же загрузил, спросив маму Саши, машинку своей и Сашиной формой, занялся стиркой.
Потом зашёл на кухню, где хлопотала Елена Владимировна.
— Помочь чем?
— Спасибо, Сашенька, я привыкла справляться сама.
— У нас дома, когда узнали, что я могу готовить, мужики всё перевалили на меня. Теперь я встаю около шести, делаю зарядку, и готовлю завтрак на шесть человек, — пожаловался я.
— Бедная девочка! — ужаснулась мама, — как ты это терпишь? Давно бы разогнала этих лентяев!
— Что вы, мама! Я уже без них не представляю себе жизнь. Особенно, когда утром идёшь их будить. Такие милые, славные мордашки! Будить жалко, начинаешь их целовать, они радуются…
— У тебя проснулся материнский инстинкт.
— Материнский? Может, я их просто люблю?
— Я и говорю, — засмеялась мама, — как детей! Я Сашу так же будила. Тем более, у тебя их двое. Женщина своего мужа тоже любит, как мать.
— Я заметил.
— Ты ещё не определилась, кто ты? — засмеялась Елена Владимировна.
— С такой жизнью приходится быть одновременно и тем, и тем. Если бы не Саша, никогда не согласился бы стать девочкой.
— Да, — согласилась мама, — в этом мире женщиной быть нелегко. Ты заняла правильную позицию. Вижу, как мальчики тебя слушаются.
— И не только мальчики.
— Ты настоящий вожак.
— Вожак стаи.
Елена Владимировна вздохнула.
— Ты думала, кем будешь?
— Мне нет и тринадцати.
— Если собираешься замуж, пора задуматься.
— Буду поступать в политехнический институт. Только пока не знаю, где. Это уже зависит от Саши. Где будет он, там и я. Скажет заниматься хозяйством, придётся сидеть и растить детей. А пока молодые, можно и побеситься.
— Тут ты права, пока молоды, не обременены детьми, можно и погулять.
— Я скучаю по… — замолчал, прикусив язык. Как можно рассказать, что скучаю по своей работе. Да, я живу насыщенной жизнью, но то, что въелось в подсознание за долгое время, напоминает о себе до зуда в руках. Я был электромехаником, и теперь всегда приходится напоминать себе, что к электричеству и механизмам ребёнка и близко не подпустят Даже хотел залезть под капот папиной машины, и поковыряться там. Летом попрошу всё-таки. Руки чешутся, до того хочется за руль.
— И по чему ты скучаешь?
В это время в прихожей загремел звонок, и я с облегчением выскочил из кухни. Пришли Саша и Толик.