Я выскочил на полянку, с одной стороны стояла каменная глухая стена, с другой — чёрный забор, с третьей стороны, откуда прибежал я, стояли густые заросли неведомого кустарника. Как часто мы здесь прятались с Сашей, сидя на бревне, и целуясь, пока не опухнут губы!
А вот и Саша, сидит на бревне и ждёт меня.
Я подбежал и сразу обнял его, прижавшись к груди.
— Я уже соскучился, что ты так долго? — капризно спросил я.
— Саша.
— Нет, не говори ничего, — я сначала закрыл ему рот ладошкой, потом сказал:
— В наказание ты меня будешь целовать.
Но Саша не стал меня целовать.
— Саша, — сказал он чужим голосом, и замолчал.
— Саша, — начал он в третий раз, и сказал:
— Мы сегодня уезжаем.
Я отстранился от него, посмотрел непонимающе.
— Кто уезжает?
— Мы. Папу перевели во Владивосток. Сегодня мы уезжаем. Папа и мама не велели тебе ничего говорить, но я не мог не проститься с тобой.
— Нет! — твёрдо сказал я.
— Я не могу оставить родителей.
— Нет, ты не можешь меня бросить. Так нельзя. Нет! Нет, нет.
— Саша!
— Неееет! — закричал я в ужасе, хватая Сашу в охапку, — ты мой! Не отдам!
— Саша…
Я машинально подключился к нему и почувствовал, как гудит плёнка, натянутая между нами. Я напрягся, плёнка завибрировала и начала издавать звуки, похожие на те, что издаёт лист металла, если его гнуть.
Я крепче прижал к себе Сашу, и плёнка лопнула. Я открыл глаза. Мир вдруг вспыхнул яркими красками, всё стало выпуклым, рельефным. Прикоснувшись к разуму Саши, я почувствовал его отчаяние, близкие слёзы, его любовь ко мне. Он же отшатнулся, когда моё горе коснулось его.
— Саша, что это?
— Наши души срослись, Саша.
— И что теперь? — чуть не плача, спросил Саша.
— Теперь будем рвать их, и истекать кровью.
— Ты серьёзно?
— Ты разве не слышишь меня? Я уже не разговариваю с тобой, общаюсь мысленно. Я сейчас избавлю тебя от своего горя.
Я стал ласкать его сознание, представив, что нам хорошо, я дул на его ресницы, он смешно моргал и улыбался. «Тебе нельзя быть расстроенным, ты самый хороший, любимый»
Я не думал, что прямой ментальный контакт может принести такое счастье, никакой секс не может сравниться с этим. Мы ласкали сознание друг друга, растворяясь один в другом, испытывая ни с чем несравненное блаженство.
— Мне пора, — сказал Саша.
Нет, небо не почернело, и не рухнуло на землю. Родившийся вой я зажал в груди, Чёрная Пустота коснулась моего сердце, чтобы оно не разорвалось пополам, и, свернувшись маленьким чёрным клубочком, уютно улеглось там. Я знал. Саша хотел ехать. К морю, к новым просторам, туда, где его ждут паруса «Надежды». Я знал, я сам там жил, всё это видел, самого немного поносило по морям. Что я ему скажу? Что море лучше всего видно из окна пассажирской каюты? Что сам прошёл от Берингова моря, до моря Сулу? Что пробороздил всё побережье Приморья, пролетел, проездил его?
Что у самого душа рвётся туда?
Я мог оставить беременную маму, Братика? Нет, сейчас нет.
Мог Саша остаться у нас? Наверно, но он сам ещё ребёнок, он будет страшно скучать по маме и папе. Оставят его наши родители? Оставят.
Если бы это было единственным желанием Саши. Наверно, скоро он поймёт, что это и есть его самое заветное желание, но пока он думал, что пара недель пройдёт быстро, они обустроятся на новом месте, и он приедет ко мне на каникулы.
Он не учёл одного. Наши души будут истекать кровью.
Он не увидит моря, он будет рваться к половинке своей души. Мы ещё не знали, как это страшно и больно.
Если бы мы знали, что сделали бы? Приковали себя цепью? Может быть.
А сейчас я смотрел на Сашу сухими глазами, прощаясь. Я хотел запомнить его, хотел, чтобы он был…
— Саша, почему ты не плачешь? Так же хуже.
Я кивнул. Мы разорвали ментальную связь, иначе никогда бы не разлучились.
— Я не могу, — сказал я. — И не могу первым уйти от тебя. Если можешь, иди.
— Саша! — вдруг затряс он меня за плечи, — очнись!
— Я совершенно спокоен, — соврал я, — не бойся за меня, иди, если у тебя есть силы.
— Мне надо. — сглотнул он, — я обещал.
«Мне ты тоже обещал никогда не покидать меня» — подумал я.
Саша последний раз поцеловал меня и ушёл.
Я остался один. Поняв, что Саша не вернётся, поплёлся домой. По своим следам. Вот они, ещё излучают счастье, с которым я бежал сюда.
Ноги подломились, я упал на колени, потом лёг на свои следы, обнимая их руками. Зарыдать бы, завыть по-волчьи. Почему я не могу? Почему глаза сухие?