Немного полюбовавшись на свой «шедевр», я хотел сесть за домашние задания, но тоска, опять заставившая сердце дать сбой, заставила меня опять забиться в угол кровати. Оттуда не было видно картины, зато было уютно. Я подтянул коленки к груди, и углубился в приятные воспоминания.
Почему-то слаще всего вспоминалось, как я плакал в парке, а Саша вытирал мне лицо своим платком, как маленькому мальчику, и утешал меня, говоря, что я — самое дорогое, что есть у него, и он ни на что и ни на кого меня не променяет. Наверно, променял. Почему он не звонит? Ментальная связь вообще заглохла. А ещё говорят, что она может связывать галактики.
«Может» — сказал кто-то внутри меня. Я не удивился, привык разговаривать со своим внутренним голосом.
— Почему же я его не слышу?
«Частота не та»
— Опять двадцать пять! — вздохнул я, — подскажи тогда, на какой надо вызывать.
«Не буду»
— Не знаешь.
«Знаю, но не буду. Догадаешься сам, тогда мешать не буду.»
— Типа, как в сказке, надо износить пять пар железных башмаков?
«Умненький мальчик».
— Откуда ты знаешь? — вырвалось у меня.
«Твоя душа лежит позади меня. Ты так представил нас, пусть так и будет»
— Ты — Чёрный Щенок?!
«Да, называй меня так».
В комнату вошла мама.
— Ты с кем разговариваешь? — спросила она меня.
— Вон с ним, — мотнул я головой в сторону картины.
— Какая прелесть! — сказала мама, протягивая руку к картине.
— Мама!! не трогай! это опасно! — крикнул я. Мама отдёрнула руку.
— Ты меня напугал.
— Это действительно может быть опасно, — виновато пробурчал я.
Мама села возле меня, обняла. Я доверчиво прильнул к ней.
— Мама, — начал я, — почему вы такие?
— Кто мы?
— Вы, взрослые.
— Ты постоянно мне говоришь, что сам был взрослым. Вот и спроси у себя.
— Мне кажется, я всегда был ребёнком, — вздохнул я, — даже когда был взрослым.
— Почему ты задал мне этот вопрос? — спросила мама, ероша мою отросшую шевелюру.
— Почему вы мучаете детей? даже не чужих, а своих, самых любимых. Вокруг нас крутилось столько мрази: наркодельцы, порностудии, просто бандиты, а Сашу у меня отняли самые дорогие мне люди, которых я уже называл мамой и папой.
Мама глубоко вздохнула:
— Они тоже не принадлежат себе. Им приказали, отказаться они не имеют права, только уволиться. А зачем им увольняться? Чтобы тебе было хорошо? Ты хотел, чтобы они отдали тебе своего сына? А ты о них подумал? Ты о нас подумал? Вот уж… вырастили эгоиста. Подожди немного, приедет он, как только они устроятся на новом месте. Мы созванивались.
Я вскинулся: — А почему он мне не звонит?!
— Он… он болеет. Ты думаешь, тебе одному больно? Его еле откачали. Я же говорю, ты эгоист, — и мама заплакала. Я снова обнял её.
— Ты думаешь, мне легко смотреть, как мой ребёнок сходит потихоньку с ума? Ты думаешь, я не вижу? Мне нельзя сейчас волноваться. И Юрик куда-то исчез.
Я почувствовал укол совести. Пора бы посмотреть, что с мамой, а я погрузился в своё горе, которое, может, и не горе вовсе. Ведь все живы, они где-то есть! Я попытался нащупать связь с Сашей, и даже показалось, что он ответил! Мне стало чуточку легче, и я подключился к маме.
Я увидел. Но не понял, что делать. Потоки Силы. Синие и красные линии, сплетаются и пересекаются. Что это значит? Опустил взгляд вниз. Две крохотные ауры. Я улыбнулся. Два маленьких сердечка, бьются как — то… не знаю, как сказать, неправильно, что ли. Пуповины. Переплелись, но не пережаты. Выше. Это что? Артерии? Почему здесь заполнено, а здесь нет?
И вообще, вся эта мешанина жидкостей, потоков, разноцветья закружило мне голову. Я закрылся.
— Чему ты улыбался? — спросила мама, — видел кого?
— Видел.
— Девочка там есть?
— И девочка тоже.
— Двойня?
— Ты же Близнецы, вот и жди. Подожди мама, я посоветуюсь.
— С кем?!
Я поднял вверх пальчик: тихо!
«Помоги мне».
«Мне некогда. Подключайся к Ноосфере».
«Подключи»
Я понял, что подключен. Это не так, как интернет, здесь ты полностью вливаешься в потоки знания, можно их черпать полной ложкой, растворяться самому. За миллисекунды я был выкачан, все знания скопированы, мне закачаны знания по медицине, и, по-моему, я что-то ещё прихватил. Пока оно улеглось в долговременной памяти. Покопаться бы ещё подольше! Но был безжалостно оттуда выдернут: обмен завершён!
И здесь коммерция! — возмутился я про себя и открыл глаза. Мама не успела даже сделать вдох.
— Сейчас, мамочка! — я снова углубился в изучение её организма, только теперь понимал, что к чему. Более того, знал, как это сделать. Перепутанные потоки Силы. Какого чёрта! Кто переплёл Синие, восходящие, с Красными, нисходящими?! Сижу, расплетаю. Подвздошная артерия… Задавлена. Осторожно, осторожно! Увеличенная матка! Получилось. Входим внутрь. Пуповины. Хорошо, не пережаты, расплетаем, освобождаем.