— Ну, это будет не скоро, только после нашей смерти, и то, наши дети будут тебя любить, опять будет, кому тебя ждать. Почему ты так изранен?
— Это моя душа, она срослась с душой Саши, теперь они обе так выглядят, потому что нас разлучили.
— Да, жуткое зрелище. Они болят?
— Ещё как. Всё время.
— Бедная девочка. Что будет, если вас соединить?
— Раны зарастут, и души сольются.
— Что же это будет?
— Я не знаю. Знаю только, что мы будем единым существом.
— Даже не знаю, чем вам помочь.
— Жить в одном городе. Если бы можно было переехать во Владивосток…
Папа хмыкнул: — оттуда все уезжают в Центральную Россию.
Я пожал плечами: — А мне там нравится.
— Сашу обещают привезти на каникулы.
— Дожить бы ещё до них! — Вырвалось у меня.
— Что ты такое говоришь?!
— Очень тяжело, папа, — я устроился на его плече, закрыл глаза.
Папа промолчал, поглаживая меня по голове.
В этот момент прозвенел звонок у входной двери.
— Наверно, к тебе. Откроем? — я кивнул.
Мы открыли дверь, и через порог шагнул Дмитрий Алексеевич и дядя Коля.
— С днём рождения, Принцесса! — рявкнули они, — и впрямь Принцесса, на руках носят.
— В такой праздник можно и поносить. Я отпросился с работы, отпросил дочку в школе, хотя там тоже хотели её поздравить. Но я сказал, что ей нездоровится.
— Ей правда нездоровится? — нахмурился куратор, — во двор она может выйти?
— Я вынесу, — сказал папа.
Мы вышли во двор.
— Саша хотела японскую машину. Получи, Саша!
Я даже засмеялся. Действительно, машина!
Перевязанный розовой ленточкой, на подножке стоял велосипед.
С номером 13. Мой тринадцатый год. Я стёк из папиных рук на землю и подошёл к этому чуду. На раме было написано: «Шурёнок». Я любовно погладил руль, раму, сиденье. Японская модель. Специально для девочек моего возраста. С корзинкой, с фонариком.
— Это мне? — спросил я.
— Тебе! — засмеялся куратор, довольный, что мне понравился подарок. — Прокатись!
Я аккуратно развязал ленточку и сел в седло, даже не подумав, умею ездить, или нет. Наверно, уверенность мне и помогла, я очень красиво прокатился по дворику. Под завистливые взгляды детворы.
— А это — противоугонная система, — протянул он мне тросик с замком и ключом, — я верю, что со двора никто не возьмёт, но в городе ещё не знают, чья это машина.
— Шурёнок! — сказал я, поглаживая надпись.
Дядя Коля широко улыбался, радуясь, что меня удалось развеселить.
— В ресторане «Сосновый Бор» заказан зал, собираются многие знаменитые спортсмены, мы договорились, и сняли ещё несколько столиков, на двадцать человек. На всю стаю Шурёнка. Конечно, приглашаем и вас.
— Ой, не знаю, — сказал папа, — у нас мама на последнем месяце.
— Ну и что, там же будут дети, всё будет пристойно, только шампанское, коньяк, тем более что у детей будет отдельный стол. А тебе, Саша, надо быть обязательно, а то ребята не поймут, зачем их пригласили, и разойдутся по домам.
— Как бы тебе не было паршиво, — добавил он.
Потом они по очереди взяли меня на руки и поцеловали.
Распрощавшись, сели в машину и уехали.
Тут же набежали ребята, которым надо было во вторую смену.
— Вот это велик!
— Прокатиться дашь?
— С днём рождения, Саша! — сказал Тёма.
— Тёма! — сказал я, протягивая ему тросик, — покатайтесь, только не расшибитесь, не выезжайте из двора. Ты старший, отвечаешь за детей! Потом пристегнёшь в подъезде к перилам, ключ занесёшь. К борьбе за справедливое дело будь готов!
— Всегда готов! — Отсалютовал Тёма. Мы уже принимали в скауты с 9 лет.
Оставив детей осваивать технику, мы поднялись домой.
— Мама, нас пригласили в ресторан! Надо идти, нам заказаны столики.
— Куда же я с таким животом?
— Папа подвезёт, или такси закажете.
— А ты петь будешь?
— Боюсь, от моих песен все будут выть вместе со мной.
— Всё равно тебя приятно слушать, даже если ты поёшь волком!
— Ты слышала?
— Тебя не слышал только глухой.
— Мама, давай испечём торт. С меня коржи. Впрочем, я сделаю всё сам.
— Давай испечём! — засмеялась мама.
В это время зазвонил папин телефон.
Папа взял трубку, послушал.
— Да ты что! — воскликнул он радостно.
— Ну вот, Шурёнок, ещё одна радостная весть сегодня. Толик очнулся. Уже встаёт, даже ходит. Ребята твои уже знают, сейчас все соберутся у больницы.
— Папа, съездим?
— Съездим, сынок!
Когда мы приехали к больнице, там уже собралось не меньше половины нашей стаи. Даже Вовчик с рукой на перевязи был здесь. Ребята оживлённо переговаривались с кем-то, кто стоял по ту сторону окна.