— Да.
— А борщ не стал?
— Что ты смеёшься надо мной! Две тарелки борща! — рассердился брат.
— Ладно, не пыхти. Что-то хочешь?
— Если тебе не нужен компьютер, можно я поиграю?
— Играй…
Юрик залез под стол, включил компьютер и пристроился рядом со мной. Маленько посопел и залез мне под руку.
— Я соскучился.
— Я тоже.
Пришла мама и положила на стол розовый мобильник.
— Какая у вас тут идиллия.
— Просто мне нельзя беситься, — сказал я.
— Да, для меня это будут самые счастливые дни.
Юрик заулыбался и крепче прижался ко мне. Я дёрнулся:
— Ты же хотел играть.
— Я не хотел сделать тебе больно, — отодвинулся Юра.
— Ну ладно, играйте, пойду, разберу покупки, — мама ушла, а я попытался включить телефон.
— Юр, где наша зарядка, — Юрка уже нашёл какую — то игру и бодро гонял кого — то по минному полю.
— Поищи в столе.
Выдвинул ящик стола. Мама дорогая. Какой — то клубок проводов, сцепившиеся зарядники, всевозможные флешки и прочая ерунда.
Кое-как разобрав этот клубок, ворча себе под нос непечатные слова (ишь, как уши навострил).
Я всё-же победил телефон, и, оставив его заряжаться, принялся наводить порядок в столе.
Юрка сделал вид весьма увлечённого игрока, усердно стараясь не смотреть в мою сторону.
— И кто здесь навёл такой бардак? — спросил я в пространство. В ответ молчание. Я не стал выяснять, не исключено, что я сам так себя вёл.
Наведя относительный порядок, я, наконец, открыл в телефоне список абонентов.
Списка не было. Только номера. Не было даже номера мамы и домашнего. Он что, всё помнил наизусть?
Что — то мне это напоминает. Снова открыв дневник, я пробежался по отметкам. По математике — пять!
Это я влип! Лучше бы он был круглым двоечником…
Настроение несколько испортилось. «Папа у Васи силён в математике, учится папа за Васю весь год!» Катастрофа. Что я помню из математики? Мало, надо учить и учить. Читаю в дневнике задания с начала года. Немного. Пока болею, можно осилить, но нужен Толик. Допросив его с пристрастием, можно многое узнать.
— Юрик. Ты знаешь кого — ни будь из моих друзей? — Юрик кивнул, не отрываясь от игры.
— А где они живут?
— Ну, Саша.
— Ты же видишь, мне нельзя выходить. — Слукавил я, — а скоро в школу, надо подготовиться.
Юрка даже играть перестал и уставился на меня:
— Здорово ты головой треснулся.
— А что, смотри, у меня одни пятёрки, — показал я дневник. Юрик хихикнул:
— Ты думаешь, я маленький, читать не умею?
— Тем более.
Юрик задумчиво поковырял в носу.
— Меня мама не отпустит. А кто тебе нужен? Позвонить нельзя?
— Да тут одни номера, — смущённо пробормотал я, краснея.
Юрик долго задумчиво смотрел на меня.
— Сашка, это правда? Ты всё забыл? — я кивнул. — Всё — всё? — я снова кивнул. — И меня? — я подтвердил.
Юрка вдруг часто — часто заморгал и заплакал.
— Юр, ты чего?
— Ты не мой брат, да? — я оторопел:
— Может, сестра? — осторожно спросил я.
Юрка заревел в голос и, конечно, на плач пришла мама.
— Что тут у вас? Поссорились? — Юрик замотал головой так, что слёзы брызгами полетели во все стороны.
— Просто у меня ретроградная амнезия, а Юрика это пугает.
— Ретроградная амнезия? Откуда ты такие слова знаешь?
— Ну…. наверно, из кино.
— Почему ты не сказал врачу?
— Думал, всё пройдёт. Мама, скажи Юрке, чтобы перестал плакать, он разрывает мне сердце. Я не забыл его, я очень вас люблю! Я забыл номера телефонов своих друзей.
— У тебя есть друзья?
— А у кого их нет? Юрик тоже подтверждает. — Юрик всхлипнул и размазал слёзы по щекам:
— Толька каждый вечер сидит вон за теми кустами, думает, не видно.
— Зачем он там сидит, а не зайдёт? — удивилась мама.
— Ну, мама, — протянул Юрик, — он боится вас.
— Почему?
Братик пожал плечиками.
— Заходил он к нам, — встрял я, — привёл меня тогда, ему помог этот, без зуба.
— А, это Тёма, — сказал Юрка, успокаиваясь, — мама, можно, я пойду на улицу, найдём там Тольку и приведём его Саше, если уж он так ему нужен.
— Он мне нужен кое-что вспомнить.
— Иди, погуляй, только ненадолго, и умойся! — вдогонку крикнула мама, затем повернулась ко мне.
— Давай, рассказывай.
— Юрик преувеличивает.
— Что он преувеличивает?
Я молчал, глядя в окно. Невдалеке действительно росли кусты и в них что-то шевелилось.
— Что молчишь?
— Пожалуйста, мама, позволь не отвечать! — взмолился я. — Постепенно всё вернётся.