– Да, конечно, я все понимаю – откуда-то из глубины леса доносился еле распознаваемый голос – Хорошего полета – по лесу пронеслась череда звонких хрустов веток. Из-за массивного ствола сосны скорым шагом вышел Эрик. Он склонил голову над телефоном шел по лежащим под ногами веткам.
– Ты на кого охотишься? – Эрик вложил телефон в карман брюк и увидел перед собой невесту с доской в руках, сверлящая его свирепым взглядом. – Тут оказывается есть связь, Фергюс до меня дозвонился, нужно было ответить – оправдывался Эрик. Он подошел к ней, забрал доску у нее из рук и выбросил ее. – Ты чего злишься то? Видишь же сама, тут никого нет. Тебе все показалось. Позвони лучше маме, раз есть телефонная связь. Узнай где она.
Катя демонстративно развернулась и большими шагами пошла в сторону деревни, одновременно доставая телефон из заднего кармана джинсов. Эрик подозрительно осмотрел землю вокруг трех елок. Он как следопыт, пытался отыскать следы. Пнув лежащую возле него ветку, он вышел из леса вслед за невестой.
– У мамы абонент не абонент – Катя обернулась на подходящего Эрика – мамочка, что с тобой, где ты? – сдерживая слезы, прошептала она.
– Ты помнишь, где находится дом бабушки?
– Да – она шмыгнула носом, кивая Эрику в ответ. – Он здесь не далеко. Пойдем.
Деревню наполнял затхлый запах. От каждого дома веяло холодом и страхом. Из каждого жизнь уходила по-разному. Где-то убегала без оглядки, бросив все, оставив открытыми двери и окна, не оставляя себе шанса вернуться. Из некоторых домов жизнь уходила очень медленно, словно все это время она размышляла о возможности остаться и пережить тяжелые периоды разрухи деревни, дождаться лучших времен. Такая жизнь высасывала из него все соки, не заботилась о нем, оставив после себя сползающую крышу, разрушенные до основания приусадебные постройки и упавшие на землю входные, некогда массивные ворота. Есть дома, которым жизнь обещала вернуться перед своим уходом. Окна и двери были плотно закрыты на засовы, а поленница была доверху забита дровами. Массивные дубовые ворота гордо защищали владения. Они были полны надежды что их прежние хозяева вновь вернутся.
На второй параллельной лесу улице калитка в такие ворота была полностью отворена. За ними на ветру гуляла натянутая между сараем и домом веревка, на которой когда-то сушили белье. Двор полностью порос травой, которая к ноябрю месяцу пожухла и легла ковром. Только на одной двери был снят большой, железный амбарный замок. Дверь в дом была распахнута, в проеме которой волнами играла некогда белая занавеска. Сейчас ее цвет практически сравнялся с цветом пожухшей травы, которая в ближайшие годы проберется внутрь дома. Из черного проема двери доносился запах сырости и пронизывающий холод.
– Мама, ты тут – прокричала Катя, отодвинув занавеску. Эрик стоял в центре двора, внимательно осматривал все постройки. Он подходил к каждой двери, брал в руки массивный замок пытаясь оценить их вес. Катя успела скрыться за дверьми. Ноябрьское солнце уверено завоевывает место на небосводе, одаривая всех своими еще теплыми лучами.
Позади двора за большим дверным проемом открывался вид на большой огород. Со двора были видны рукодельные теплицы, собранные из металлических арок. Полиэтиленовая пленка, некогда покрывающая теплицу, разорвалась на множество лоскутов. Каждый лоскут реет на ветру как флаг, издающий звуки частых хлопков. С огорода во двор залетал свежий ветер, который выбивал затхлый запах со двора, унося его прочь через открытую калитку. Опершись обеими руками о дверной проем, Эрик тщательно осматривал огородный участок. Он сразу сфокусировался на трех упавших изрядно посеревших крупных яблоках, которые образовали собой треугольник, из центра которого росла сама яблоня. Стараясь не потерять фокус, он не сводя глаз с яблочного треугольника, поднял фотоаппарат и начал прицеливаться в него через глазок. Из дома донесся громкий грохот падающей мебели, который сопровождался испуганным Катиным криком. Эрик как спринтер рванул в дом.
– Ты кто? – громко окрикнул его женский голос – что здесь рыщешь, ворье? Пошли прочь отсюда, стервятники.
Подумав, что неизвестный голос доносится из дома он на скорости вбежал по ступенькам. Но еле удержавшись за перила он остановился. Его взгляд сразу упал на женщину, которая стояла в том самом проеме, ведущего в огород. На фоне ярких лучей солнца ее абсолютно черное платье делали ее тенью с размытыми границами. Даже лица не возможно было разобрать, которое было скрыто за черным платком. В доме продолжался звук ударяющихся предметов, но уже без Катиных криков.