– Вероника всегда ценит высшее качество. – Голос был хриплый и едва повиновался Джеферсону. Тарелка в его руке опасно покачнулась, но он не доставил Энтони удовольствия и не швырнул в него жареным мясом. – Вероника ценит качество и стиль, вот только с тобой у нее ничего не получилось. – И он захромал прочь из столовой, унося с собой ядовитый хохот Энтони, вызывающий у него тошноту.
Дом, тем временем, проснулся, чтобы начать новый день. Джеферсон слышал, как хлопают двери и веселые голоса желают друг другу доброго утра или обмениваются шутками.
Он поставил тарелку в холле на один из зеркальных столиков и поспешил, насколько позволяла ему больная нога, в сад.
Так он и ковылял, сам не зная куда, с силой втыкая трость в гравий, пытаясь подавить омерзительную тошноту.
– Доброе утро, сэр! – Джексон, его шофер, сорвал с головы фуражку, увидев хозяина, и побежал к темному лимузину, представительно расположившемуся между «роллс-ройсом» и «ягуаром». – Куда поедем, сэр?
Джеферсон непонимающе уставился на шофера. Постепенно до него начал доходить смысл произнесенных слов.
– Э-э… да. – Джеферсон кивнул и рассеянным жестом провел по лицу. – Просто покатаемся, Джексон.
Он сел в автомобиль, откинулся на подголовник и закрыл глаза.
Ванесса готова была этим утром петь, плясать, скакать, кричать, кувыркаться, и все это одновременно, но мягкая ирония Сары помогла ей, хотя бы физически, остаться на земле.
– Ты же знаешь, от любви глупеют, – предостерегающе подмигнула Сара, когда они спускались по лестнице на первый этаж.
В столовой они встретили Энтони, сияющего, как медная пуговица, и Грэма, толком еще не проснувшегося. Только Джеферсона, к огорчению Ванессы, нигде не было видно.
Она неохотно подошла к буфету, где уже паслось немало гостей, и вяло взяла себе яичницу, когда подошла ее очередь.
– Видишь, так всегда бывает, – шепнула сзади Сара. – Сначала пропадает аппетит, а потом разум.
– Ах, замолчи! – сердито огрызнулась Ванесса.
Ее злило, что отсутствие Джеферсона так удручающе на нее действует. Что же тут страшного, если его не оказалось за завтраком в столовой, как она ожидала?
Может, он еще спит или уже сидит на своем излюбленном месте у бассейна и уминает огромную порцию омлета, пока она здесь предается унынию.
Ванесса отставила тарелку и отвернулась от деликатесов, приготовленных на завтрак. Она не могла проглотить ни кусочка, зато сердце у нее колотилось как сумасшедшее, стоило ей только подумать о Джеферсоне.
– Мне плохо, – извиняясь, пробормотала она и сбежала из столовой, переполненной людьми. Сара проводила ее насмешливым взглядом.
Джеферсон не сидел на своем обычном месте, и вообще его нигде не было.
Ванесса невесело поплелась в комнату, надела свой купальник клубничного цвета и отправилась к морю.
Через час она вернулась на террасу, где уже собралось большинство гостей, но Джеферсон по-прежнему отсутствовал.
Ванесса видела, как Сара шныряет с камерой среди отдыхающих в поисках интересных кадров, видела Энтони, который сегодня явно находился в отличном настроении, а также Веронику Ричмонд, оживленно беседующую с сенатором Нейлом Саузерсом. Но Джеферсона и след простыл.
Ванесса угрюмо принесла себе из столовой сухой тост и кофе, села на любимое место Джеферсона и начала без аппетита жевать.
– Поехали назад на виллу, Джексон, – сказал Джеферсон и расслабленно откинулся на сиденье.
Он принял решение. Люди довольно часто разочаровывали его, унижали, обманывали, и всегда он себе клялся: в следующий раз ты будешь умнее, смеется тот, кто смеется последним!
Но Джеферсон и представить себе не мог, что Вероника Ричмонд способна устроить ему такое унижение.
Именно та женщина, которая прошла с ним через самые мрачные времена, та, которой он безраздельно доверял, учинила ему такое. Но, хотелось ему думать, она, скорее всего, и сама не понимала, как сильно оскорбила его этим.
Наверняка она лишь хотела доставить ему удовольствие, нанимая Ванессу. Ванессу Лонг, девушку, в которую он чуть не влюбился, потому что она показалась ему не такой глупой, бесчувственной и поверхностной, как другие женщины. Но в данный момент это служило лишь слабым утешением.
Джеферсон до боли прикусил губу, вспомнив о пылких поцелуях перед дверью Ванессы. Он хотел быть осторожным, только чтобы ее не напугать! На самом же деле, будь у него хоть две головы и пять ушей, она все равно отдалась бы ему.