Джеферсон, еще не пришедший в себя от ее рискованного прыжка, лишь молча кивнул.
– Давай пройдемся, – сказала Ванесса, не обращая внимания на его молчание. Она сняла легкие босоножки и зарылась в песок пальцами ног, поджидая Джеферсона, тоже освобождавшегося от ботинок и носков.
Песок был сухим и теплым от солнца, весь день его прогревавшего. Джеферсон почти забыл, до чего это приятно – ощущать его ступнями. Время от времени он останавливался, погружая, как и Ванесса, ноги поглубже в песок, где он уже был холодным и мокрым, и смотрел при этом на море, в котором отражалась большая белая луна.
– Знаешь что? – Ванесса вдруг резко обернулась и без всякого предупреждения бросилась к нему в объятия. – Мы пойдем плавать! Посмотри, сколько лунного серебра в воде. Это значит, что тот, кто в нем искупается, получит вечную молодость.
Прежде чем он успел что-либо ответить, Ванесса сняла через голову пеструю майку, выскользнула из джинсов и уже бежала в воду, одетая лишь в крохотные трусики, пока он все еще пытался разобраться в своих весьма запутанных чувствах.
Плавать! Психотерапевт в клинике постоянно ему об этом твердил, но, с тех пор как Джеферсон покинул госпиталь, он ни разу не спускался в бассейн. В подвальном этаже его виллы имелся бассейн настоящего олимпийского размера, но, поскольку сам он предпочитал жить где угодно, только не в этом огромном уединенном доме, то пользовалась им исключительно прислуга.
– Джеф! – Зов Ванессы прервал его размышления. Он нерешительно приблизился к кромке воды и увидел, что она уплывает мощными гребками.
При каждом взмахе руки в воздух взлетали тысячи брызг, сверкавших и переливавшихся словно бриллианты в лунном свете, прежде чем исчезнуть в ночи.
Следуя импульсивному порыву, Джеф сорвал с себя рубашку и медленно ступил в воду. Она оказалась удивительно теплой и шелковистой. Он чувствовал, как расслаблялись его мышцы, по мере того как он заходил все глубже и дальше.
О, какой приятной была вода, как освежала и ласкала кожу, каким легким делала тело, словно он и не таскал за собой этот никчемный одеревеневший балласт.
– Ну, разве не здорово? – раздался голос Ванессы совсем рядом с ним. Он обернулся и увидел, как она, вся залитая лунным светом, стоит в воде, словно русалка, сказочное существо с длинными мокрыми волосами, прилипшими к телу. На ней не было ничего, кроме крошечных трусиков, закрывавших лишь самое запретное.
Джеферсон хотел отвернуться, но не мог отвести глаз от ее безупречной фигуры, от кожи, мерцающей в лунном свете.
Неторопливо, прекрасно понимая, что Джеферсон следит за каждым ее движением, Ванесса подняла руки, слегка откинулась назад и провела ладонями по длинным мокрым волосам.
Потом она повернулась, и Джеферсон увидел, что она действительно идеально сложена. Красивая полная грудь, тугая симпатичная попка, узкие бедра, длинные стройные ноги. Женщина, прекрасная, как мечта.
Джеферсон напрягся. Затаив дыхание, он смотрел, как она приблизилась к нему и обняла за шею. Когда ее грудь коснулась его мокрой кожи, он не смог больше сопротивляться. Подавив стон, он так крепко прижал Ванессу к себе, что та едва не задохнулась.
Все, что он минуту назад ласкал глазами, сейчас оказалось под его чуткими пальцами и было таким упругим и бархатистым, что он не мог насытиться. Прохладные губы Ванессы еще сохраняли вкус морской воды. Наслаждаясь ими до головокружения, он гладил ее, с радостью отмечая, как в ней нарастает возбуждение, все сильнее и сильнее передающееся ему.
У нее были нежные умелые руки, заставлявшие пылать его кожу в тех местах, до которых они дотрагивались. И Джеферсон, и Ванесса давно забыли об окружающем их мире, не замечая ни мягкой приятной воды, плещущейся вокруг их щиколоток, ни теплого ветра, подсушивающего кожу.
Осталось одно горячее желание, принуждающее Джеферсона осыпать Ванессу все более смелыми ласками, исследовать губами ее тело, пока она не застонала от вожделения и не ответила на его поцелуи с такой страстью, что кровь застучала у него в висках.
Он сам подвел ее руку к тому месту, где ему больше всего хотелось ее ощущать. Она не сопротивлялась, а нежно поглаживала его, пока он, прижавшись лицом к ее мокрым волосам, задыхаясь, наслаждался этим новым поворотом их жгучего объятия.
Джеферсон почувствовал, что она осторожно прижалась к нему, ее рука скользнула под пояс брюк и замерла там на какой-то момент, пока ему не показалось, что он сейчас умрет от нетерпения и возбуждения. Лишь тогда Ванесса аккуратно потянула вниз молнию джинсов.
Джеферсон ритмично двигался под ее пальцами, сам того не осознавая, а Ванесса, прижав правую руку к его животу, пыталась левой стянуть с его бедер мокрую непокорную ткань. Это было нелегко, поскольку Джеферсон не делал никаких попыток ей помочь. В конце концов Ванесса схватилась обеими руками за джинсы и одним рывком стащила их вниз.