«Мой реверанс был лучше. Почему принцесса не кивнула мне полюбезнее, если мой реверанс был лучше?»
«Значит, вот как одевается нвенгарская принцесса? Так же безвкусно, как Мэри Камерон».
«Я сяду играть первой. Принцессе захочется, чтобы я сыграла первой».
И обе лихорадочно размышляли: «Где же мистер Макдоналд? Отчего он не приехал?»
Зарабет с трудом смогла сосредоточиться на беседе с их родителями, бросая нужные реплики в нужное время. Одно из семейств называлось Бартон, другое Темплтон. Все были шотландцами по рождению, но говорили по-английски без малейшего намека на акцент, столь милый сердцу Зарабет. Она не уловила от них никакого ощущения опасности. Только банальности насчет того, как богат Адам, и хорошо бы, чтобы Иган тоже оказался богатым. Вот была бы партия для дочек, не грех и похвастать.
Дочерей звали Фейт и Олимпия. Златовласая Фейт представляла семью Бартон. Темноволосая Олимпия носила фамилию Темплтон.
– Какое милое платье, – сказала Олимпия.
Именно она в мыслях назвала наряд Зарабет безвкусным.
Затем на плохом французском девушка добавила:
– Должно быть, для официальных приемов.
– Вы очень добры, – любезно ответила Зарабет.
– Я прочла все о Нвенгарии, – вступила в разговор Фейт и в мыслях продолжила, что считает такую тему для беседы слишком скучной. – Никогда там не была. Лучше я поеду в Париж.
Зарабет согласилась:
– Париж – чудесный город.
Наконец все уселись. Адам по-прежнему играл роль хозяина дома, но лицо у него было слегка мученическим: «О чем думала Мэри?» Его мысли неслись куда-то прочь.
Но, несмотря на недовольство девушек, ни одна не изъявляла ни малейшего намерения уехать, пока не поймает в брачные сети знаменитого Игана Макдоналда, прекрасного лэрда.
Леди даже не представляли себе, как он красив! Из их болтовни Зарабет поняла, что они с ним ни разу не встречались. Она надеялась, что никто не прочтет ее собственные мысли, которые то и дело возвращались к чудесному видению – Иган встает из ванны, блестящий от воды, а зеркало позволяет ей видеть каждый уголок его тела.
«Каждый!»
Ей нужно владеть собой, а то застынет на месте с глупой улыбкой. Но ее самообладание давно разлетелось на куски…
Мэри завела оживленный разговор с эдинбургскими гостями. Адам попивал чай и мечтал – убрались бы подальше эти Бартоны вместе с Темплтонами. Его брат Пирс сбежал в Глазго. – «Трус».
Наступило время сыграть на пианино. Удивительно, но Олимпия с легкостью предоставила Фейт играть первой. Миссис Темплтон была довольна: этот жест свидетельствовал о щедрой натуре Олимпии. А сама Олимпия думала:
«Я играю намного лучше, чем она. Моя игра покажется еще лучше после ее какофонии».
Фейт начала играть избитую вариацию мелодии Моцарта. Мэри слушала ее игру, блестя глазами и наливаясь восторженным румянцем. Адам спрятал за чашкой чая кривую ухмылку. Бартонов распирало от гордости. Темплтоны презрительно улыбались.
Фейт закончила и поклонилась. Все зааплодировали. К пианино поплыла Олимпия, задрав нос. Раскрыла ноты, заиграла.
Играла она действительно чуть получше, чем Фейт, но петь ей точно не стоило бы. Слабеньким дискантом она выводила трели, то и дело фальшивя и пытаясь взять ноты, которые не всегда удаются даже оперным сопрано. Адам вдруг вскочил и бросился к окну.
«Не может сдержать слез восторга», – радостно подумала миссис Темплтон.
За дверями гостиной послышался странный звук. Вскочив, Мэри чуть не пролила чай себе на платье. Адам застыл на месте, его мысли звучали, подобно колокольному звону: «Ох нет! Только не это!»
Звук раздался снова, как будто заревел медведь. Олимпия прекратила игру, но затем решительно продолжала.
Двустворчатая дверь гостиной внезапно распахнулась настежь. Появился Хэмиш Макдоналд. На нем красовались килт для верховой езды и грязные сапоги. Он остановился, оценил произведенный эффект и провозгласил:
– Да здравствует Иган, лэрд замка Макдоналд!
Глава 5
Чокнутый Горец
Олимпия резко оборвала игру. Мэри вскочила, сжав ладонями горло. Остальные гости с интересом взирали на происходящее.
Хэмиш отошел в сторону, и в гостиную ворвался Иган, размахивая мечом Йена Макдоналда, который он снял со стены парадного зала в своем замке. Зарабет упала на диван, зажав рот руками. Но никто не заметил, что она смеется – все взгляды были прикованы к Игану.
На нем был охотничий килт неопределенного цвета, грубая льняная рубаха и сапоги, покрытые коркой грязи. Растрепанные волосы падали на плечи. К тому же он раскрасил лицо и шею тускло-голубой краской.
«Нет, – мысленно простонала Мэри. Не может быть».
Иган отшвырнул меч, и он с грохотом упал на пол, чудом минуя чудесный китайский ковер.
– Никак я припозднился, Мэри? – От голоса Игана загремели оконные стекла. – Мы тут гонялись за разбойниками по холмам да запамятовали про время.
Иган говорил с ужасным акцентом, почти неразборчиво. Резко развернулся, взмахнув пледами, и направился к гостям.
– Ну и чегой-то у нас тут?
Он уставился сначала на Фейт, которая испуганно таращила глаза, стоя возле матери, затем на Олимпию, застывшую за пианино.
– Песенку играете, милашка? Валяйте дальше. Люблю веселые песенки, от которых ноги сами в пляс идут.
– Иган, – простонала Мэри.
– Валяйте же, – велел Иган Олимпии, приблизив свое раскрашенное лицо к ее бледному, как мел, личику. – Это баллада, чтоб я пустил слезу, или добрый шотландский рил, чтоб я мог поплясать?
– Это Гендель, – запинаясь, пробормотала Олимпия.
С озадаченным видом Иган выпрямился.
– Он шотландец?
– Немец, – прошептала Олимпия. – Кажется.
Мэри быстро встала между Иганом и пианино.
– Мой брат любит немного пошутить. – Она натянуто рассмеялась. – Иди и приведи себя в порядок, Иган. Ты нас достаточно повеселил.
Не обращая на сестру внимания, Иган бросился к чайному столу.
– Тут старый добрый эль? – Он взял чайник, приподнял крышечку и принюхался. – Ох, да тут чай! Адам Росс, с чего это тебе взбрело в голову наливать сюда чай? У тебя что, солод закончился?
Адам ничего не ответил, лишь кашлянул в носовой платок.
Иган схватил со стола тарелку, положил огромный кусок торта и пошел к дивану, на ходу весело подмигнув Зарабет. Уселся на спинку дивана, положил ноги в грязных сапогах на подушку и принялся набивать рот тортом.
– Гляди, Мэри, – с гордостью заявил он. – Сегодня я пользуюсь тарелкой!
Мэри бросилась к стеклянным дверям в сад и распахнула створку.
– Не прогуляться ли нам по саду, миссис Темплтон, миссис Бартон? Сады мистера Адама Росса – одни из красивейших в Шотландии.
– Но мы их уже видели, – начала было Фейт. Она не сводила с Игана глаз и против ожидания не выглядела очень уж напуганной.
– Разумеется, миссис Камерон, – засуетилась миссис Темплтон. – Идем, Олимпия.
– Да, матушка, – покорно согласилась дочь. Впрочем, в мыслях она была далека от покорности.
Иган сунул в рот последнюю порцию торта.
– Точно, Мэри. Денек что надо. Пойду с вами да поучу вас, как метать шест. Знаете эту игру?
Отшвырнув тарелку, он бросился к стеклянным дверям, на ходу чуть не сбив с ног миссис Бартон.
– Извиняюсь, мэм!
Он преувеличенно любезно поклонился почтенной леди, и она пулей вылетела в сад. Иган следовал за ней по пятам.
За ними медленно вышел Хэмиш, заложив руки за спину. В гостиной остались только Адам Росс и Зарабет. Как только гости вышли, Адам бросился на стул и залился хохотом.
Зарабет не стала больше сдерживать себя и тоже рассмеялась. Она так веселилась, что у нее заболел живот.
– Где он раздобыл эту ужасную голубую краску?
– Мой садовник красит сарай, – ответил Адам, вытирая глаза. – И представить себе не мог, что Иган выкинет такой номер. Мэри ему не простит.