Босс несколько секунд пытался взвесить ситуацию. Затем взял флешку и вставил её в ноутбук.
Надев наушники, он с серьёзным и непроницаемым лицом слушал запись. Через несколько минут он ударил рукой по клавиатуре, видимо, не желая продолжать все это действо.
Вынув флешку, он швырнул ее на пол, подскочил и начал растаптывать.
Я лишь громко рассмеялась от увиденного.
– Неужели вы думаете, что это единственный экземпляр?
– Что тебе нужно, Грант? – прорычал яростно босс, подлетев ко мне настолько близко, что я почувствовала на себе его не совсем свежее дыхание в перемешку с запахом, съеденной на завтрак пасты болоньезе. Гримби всегда любил поесть.
– Я же вам сказала, если вы не хотите, чтобы я дала этой записи ход, просто заберите заявление и отдайте все копии фотографий. После чего мы разойдёмся с вами и, надеюсь, больше никогда не увидимся.
Гримби отвернулся и начал отмеривать комнату тяжёлыми шагами, звук от которых ударялся о бетонные стены и эхом разносился по кабинету.
– Саманта, зачем тебе это? – неожиданно спокойно произнёс босс, и я даже немного растерялась от резкой смены настроения.
– О чем вы?
– Зачем ты вытаскиваешь его? Унижаешься ради него? Ему же плевать на тебя? У него таких, как ты сотни. – Слова Гримби больно жалили меня. Все, о чем он говорил, я осознавала в душе, но слышать это от постороннего человека было в сотню раз больнее.
Гримби развернулся и подошёл к одному из стеллажей, забитых папками. Просмотрев несколько полок, он, наконец, нашёл нужное и достал одну увесистую папку, бросив её на стол передо мной.
– Вот, взгляни.
На лицевой стороне большими буквами, вычерченными черным маркером, красовалась фамилия Алекса.
– Посмотри! Там много интересного. – Подначивал моё любопытство босс.
Не сдержавшись, я приоткрыла папку, но, увидев первую фотографию, тут же захлопнула.
– Мне это не интересно, – сбивчиво произнесла я, пытаясь сдерживать хлынувшие в голову эмоции.
Гримби издал еле слышный смешок и сел на своё место.
– Хорошо, я заберу своё заявление, – наконец-то согласился он.
– Сегодня, – добавила я.
Он закатил глаза и кивнул.
– Затем мы подпишем с тобой соглашение о неразглашении – я о фотографиях, а ты – о записи. Надеюсь, после этого мы действительно больше не увидимся, – заключил босс.
– Это взаимно, – ответила я, вставая.
– Можешь взять с собой. – Гримби словил мой мимолетный взгляд на папке "Уолш".
Несколько секунд подумав, я все-таки взяла злополучную папку и ушла прочь.
Весь день я бродила по городу будто в забытие. Периодически останавливалась, открывала папку, просматривала несколько фотографий – на каждой был Уолш в окружении девушки или сразу нескольких. Там были фотографии из клубов, приемов, вечеринок, прогулок. Алекс обнимал их, целовал, прижимал, сажал в машину, держал под руку...Папка была настолько внушительная, что я уже и потеряла счёт, какое количество раз я останавливалась и просматривала фотографии. Меня хватало на три-четыре штуки. Затем я резко захлопывала содержимое и шла дальше, пытаясь успокоиться и восстановить учащенный пульс.
В очередной раз захлопнув на эмоциях папку, я оглянулась вокруг – на улице уже было совсем темно, начинал срываться неприятный колкий снег, и я почувствовала, насколько сильно замёрзла. Руки практически не сгибались, а все тело пробирал озноб.
На последних силах словив такси, я на автомате продиктовала свой адрес.
Таксист оглянулся на меня:
– Девушка, с вами все в порядке? – озабоченно спросил он.
– Просто довезите меня домой, – еле слышно ответила я, глядя в окно.
Таксист завёл мотор, и, мне показалось, что он и тронуться не успел, как тут же остановился.
– Приехали.
– Как уже? – оглядываясь, переспросила я.
– Мы были буквально за углом. – Водитель мягко улыбнулся.
– Извините, – замешкалась я в поисках кошелька.
Таксист запротестовал и лишь попросил меня быть аккуратной.
Войдя домой, прямо с порога усталость накатила на меня грузной волной. Тепло дома и аромат свежего кофе тут же вскружили мне голову. Живот скрутило от голода, а вс тело начало знобить с ещё большей силой.
– Саманта! – голос Уолша ворвался в моё сознание. Я пыталась сконцентрировать зрение на его расплывчатой фигуре, которая надвигалась на меня, но тело не слушалось. Глаза закрывались под тяжестью век, а ноги подкашивались...