После нашего с Генри разговора возле госпиталя мы больше не виделись. Он мне так ничего не рассказал, а я и не допытывалась. Мы лишь договорились, что он постарается провести меня в палату к Алексу за спиной его матери.
Все утро я было будто на иголках. Мне ужасно сильно хотелось увидеть Уолша. Я знала, что состояние его без изменений, но ощущала острую необходимость быть с ним рядом.
Генри встретил меня у входа в госпиталь ровно в 10 утра. Он был уже не так мрачен, как при последней нашей встрече. Но по его взгляду не сложно было понять, что он все ещё далёк от равновесия. Его движения были слегка дергаными и обрывистыми. Генри все время оглядывался будто боялся, что его могут заметить.
– Она ушла? – Я буквально бежала по коридору за Генри, не успевая за его размашистым шагом.
– Да, но у нас не очень много времени. – С этими словами он снова обернулся и осмотрелся. – Я думаю, минут 30, лучше не рисковать.
Он бросил на меня беглый взгляд, а я быстро кивнула. Я согласна была и на одну минуту. Только бы увидеть Алекса.
Чем ближе мы подходили к палате, тем чаще пульс начинал биться. Эта встреча нужна была мне как воздух. И с каждой секундой я осознавала это все отчетливее.
Войдя в палату, я даже перестала дышать. Стараясь всеми силами сделать невозможное – остановить время.
– Я буду в коридоре следить за ситуацией. Но недолго, пожалуйста. – Я вновь кивнула, и Генри закрыл за собой дверь.
Оставшись наедине с Уолшем, я подошла ближе к кровати. Лицо его было все таким же бледным. Он был гладко выбрит. Видимо, его мать следит, чтобы все было идеальным, даже в такой ситуации.
В палате ничего не изменилось – все те же трубки торчали из него, те же аппараты пищать и издают неприятные звуки.
Неужели ему не становится лучше? Как долго это все может продолжаться?
Я аккуратно взяла его за руку и прижалась к ней щекой. По лицу сразу потекли слезы. Я не хотела плакать... точнее, не здесь и не сейчас. Но сдерживаться было невозможно.
– Алекс, пожалуйста, держись. Ты же сильный, ты должен бороться. – Я поднесла его ладонь к своим губам. Его кожа все такая же мягкая. – Ты никогда не сдавался. Я прошу тебя, выиграй и этот бой.
На мгновение я глянула в окно – небо заволокло тучами. Казалось, что у солнца ни единого шанса пробиться наружу сквозь плотное серое покрывало, но в одном месте луч все же нашёл лазейку и ярким светом бил по земле.
– Я очень хочу, чтобы ты меня слышал сейчас. Чтобы ни случилось, ты просто знай, что я с тобой. Между нами сейчас столько преград, но я не бросаю тебя. Даже если меня нет здесь с тобой физически, я все время думаю о тебе. И хочу лишь, чтобы ты выздоровел...
За дверью палаты послышались голоса. Через секунду они уже были отчетливо слышны и дверная ручка резко щелкнула, а я тут же подпрыгнула на месте и поспешила отдалиться от Уолша.
В палату влетела Ребекка. Ее глаза стреляли молниями. Похоже, нас настиг шторм.
Я стояла в нескольких шагах от Алекса, чувствуя себя школьницей, которую только что поймали с парнем.
– По-моему, в прошлый раз я все доступно донесла? Разве не так? – от ее ледяного тона по коже тут же побежали мурашки.
Я не успела даже рот открыть, как она тут же продолжила:
– Раз ты не понимаешь по-хорошему, я скажу иначе. – Она сделала несколько уверенных шагов в мою сторону, но все равно держала дистанцию. – Если ты ещё раз приблизишься к моему сыну хотя бы на 50 метров, я подам на тебя в суд. Сейчас следствие выясняет, нет ли твоей вины в том, что Алекс получил ранения. И я сделаю все, чтобы справедливость восторжествовала, а ты больше никогда не увидела моего сына.
Когда Ребекка говорила об Алексе, ее лицо немного смягчалось, но она очень умело держала себя в руках и буквально за несколько секунд надевала жестокую маску моего палача.
– Не появляйся здесь больше! Иначе у тебя будут проблемы. – Она отвернулась и отошла в другой конец палаты, где поставила свою сумочку на стул.
Я наблюдала за каждым ее движением. Молча. Я будто растворилась в пространстве. Эта женщина стёрла меня в порошок.
Что же мне сейчас делать? Стоило бы уйти, но ноги не слушались.
– Ты ещё тут? – Ребекка вновь повернулась ко мне и удивленно вскинула брови. Она, видимо, тоже считала, что я должна была уже уйти.
– Убирайся отсюда! – Жестом она указала на дверь. И только теперь я смогла заставить себя сдвинуться с места.
Вылетев из палаты, я тут же наткнулась на кого-то.
– Саманта, прости. – Это был Генри.