Кипя от ярости, я резко встала и вышла из кабинета босса. Спокойно разговаривать с ним сейчас я бы не смогла, поэтому разговор действительно лучше отложить на завтра. Заодно и подготовлюсь к нему более тщательно.
Зайдя домой, я обнаружила записку, которая лежала на тумбочке:
"Ушли в кино. Будем поздно.
М. и П. "
Внизу ещё были нарисованы сердечки, так что я сразу догадалась, кто писал записку.
Взяв из холодильника мороженое, я села на диван и заглянула в мобильный. 3 пропущенных от мамы.
– Мам, привет! – Мама взяла трубку после первого гудка.
– О, Сэмми, я уже вся извелась.
– Что-то случилось?
– Нет, просто переживала, что ты не берёшь трубку.
Я закатила глаза.
– Мам, у меня все хорошо, просто была на работе и неудобно было разговаривать. – От мыслей о редакции живот сразу скрутило в нервный клубок. Впереди ещё целая ночка неприятных размышлений.
Мама начала рассказывать, как им на работе запрещают пользоваться телефонам, что руководство сплошные тираны, и теперь работа стала совершенно невыносимой.
Выслушав её душераздирающий монолог, я наконец смогла вклиниться в разговор:
– Мама, а ты слышала, что Алекс продал свой бизнес? – Мне в голову пришла идея, что мама может знать какие-то подробности.
– Конечно, – спокойно ответила она. – Алекс, правда, когда последний раз ко мне заезжал, об этом ничего не сказал.
– Алекс к тебе приезжал? – Я даже и не знала, что мама общается с Уолшем, и к тому же он к ней в гости ездит.
– Да, после вашего..., – мама запнулась, пытаясь подобрать слово. – как ты уехала, он ко мне регулярно раз в неделю заезжал. Но вот уже две недели, как его не было.
Все эти слова для меня оказались настоящим открытием.
– Зачем он приезжал?
– Ну как, сначала тебя искал, потом, когда понял, что ты не у меня, просто проведывал.
– Ты ему не проболталась, что я в Париже? – Я знала свою маму, которая не умеет держать язык за зубами.
– Он и без меня знает, где ты, – спокойно ответила мама.
Откуда он знает?
– Саманта, не будь ребёнком, сейчас не составит никакого труда узнать местонахождение человека. Тем более такому человеку, как Алекс.
И, действительно, как глупо было думать, что я смогу сбежать от Уолша.
– Это не имеет значения, – равнодушно произнесла я, – Так ты знаешь, зачем он продал бизнес?
Я хотела ещё спросить и про отца, но у меня язык не повернулся упомянуть его в разговоре с мамой.
– Я не знаю причин, – ответила мама, и я разочарованно вздохнула. – Но когда он был у меня, то обронил, что проблемы на него сыпятся одна за другой. И он совсем был поникший. Поэтому, думаю, что там не все гладко.
Мамины слова встревожили меня. У Алекса проблемы? Какие? Что это ещё могут быть за проблемы, из-за которых нужно продавать бизнес?
– Мам, больше он ничего не говорил?
– Нет, милая. Он посидел, попил чай. Сказал, что здесь ему стало немного легче и предупредил, что не знает, когда в следующий раз сможет приехать. Вот и все.
– Ясно, спасибо, – задумчиво ответила я.
Очень вовремя маме позвонили в дверь и, договорившись на днях созвониться, мы попрощались.
После всего, что произошло за сегодня, моя голова буквально кипела от количества мыслей, проблем и отсутствия вариантов их решения.
Дома находится стало невыносимо, поэтому, накинув легкое пальто, я быстро выскочила на улицу.
Прохладный ветер сразу остудил кожу и немного успокоил мысли.
Решив немного пройтись, я пошла в сторону центра. На улице уже было темно, но фонари и витрины магазинов ярко освещали улицы.
Размышляя о своих проблемах, я и не заметила, как мои ноги привели меня к гостинице, где мы жили с Алексом.
Я помню каждую деталь, слово, прикосновение из той поездки. Но за два месяца жизни в Париже я так и не решилась прийти на ту смотровую площадку, которую показал мне Уолш.
"И не важно, что будет дальше. Здесь и сейчас ты счастлива" – эти слова Алекса проникли глубоко в мою душу. Я могу по пальцам пересчитать счастливые мгновения наших отношений, каждый из них вырублен у меня на сердце.
Пройдя буквально один квартал, я завернула за старинный дом и передо мной снова открылась знакомая панорама на Эйфелеву башню.
Но сейчас отчётливо можно было рассмотреть только саму башню, которая купалась в свете огней, а вокруг все поглотила тьма.