Выбрать главу

но и с миниатюрными  фунтиками-горнами,  обсыпанными красным сыром,

свиными  шкварками, сухофруктами, смешанными  с  кешью  и  миндалём,

фисташками,  арахисом,  катышками  воздушной  кукурузы (  поп - корном  ),

пончиками, бисквитами, галетами,  пирожными, кексами  ассорти.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Но количеством  побивают  всех  прочих,  конечно,  телефоны-автоматы -

расположенные шеренгами  чёрные солидные ящики,  подобные роботам,

с квадратными кнопками клавиатуры  и массой рычажков из нержавейки.

Каждый  заключён  в  открытую  кабину-ячейку,  снабжённую  полочкой

и увесистою справочной книгой  в стальном футляре на цепи.

Вблизи  одного такого  дивного  сооружения  мы с женой  тихо посетовали,

что нету денег позвонить в городок Самару  старой бабушке Нине Ивановне.

Тут мой младший ребёнок  дёрнул меня за рукав  и  запинающимся  голосом

произнёс: « В о т  о н и ! ! ! » .

И  тогда,  опустив  долу  глаза,   утомлённые  окружающей  пестротой,

экспедиция обнаружила  у себя  под  ногами  целые  россыпи  медяков.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Дело в том, что американцы,  любя  и умея считать пенни,  ещё больше

приучены  ценить  время  и никто не станет  нагибаться,  чтобы  поднять

мелочь,  упавшую  на открытом  пространстве,  которое  они  к тому  же

стараются  пересечь  побыстрее  ( и виною тому  не только  агорафобия,

поражающая нацию водителей поголовно ).

Но мы-то  обрадовались  и в восемь рук  принялись  собирать,  как  грибы,

всюду  и везде рассеянные монетки, по преимуществу,  бронзовые пенсы

достоинством в один цент,  хотя среди них, рыженьких,  порой попадались

и  белые  пятицентовые  никели,   и  даже  иногда  серебрились  крохотные

мельхиоровые  даймы-десятицентовики.

Облазивши  бензоколонки,  мы медленно  и сплочённо  двинулись  назад  в мол,

не  отрывая  глаз  от земли;  каждый шаг  был  теперь оплачен  и каждый  поклон

доставлял  прибыльную добычу.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мой старший сын от Галины,  Михаил  страдает  весьма сильной  близорукостью,

позавчера лишь окулист выписал ему линзы минус восемь с половиной диоптрий.

Виноват  в этом  частично  я  сам.

Миша  начал  говорить  необычайно  рано,  прежде,  чем  ему  исполнилось

девять месяцев.  Тогда я располагал  неограниченным свободным временем

и с двух лет  стал учить сына  азбуке и счёту.

В три года Мишутка  бегло и увлечённо читал  и никогда не расставался с книгой.

Позднее  ни  я, ни  жена   уже  не  могли  уделять  ему  столько  внимания,  и  все

были  довольны  тем обстоятельством,  что с ребёнком  немного  хлопот,  ибо он

знай сидит себе,  уткнувшись в страницу носом.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мальчик рос тихим и сосредоточенным,  и к моменту  отъезда из России,  то есть,

к девяти  годам  от  роду  проглотил  большую  часть  моей  обширной  библиотеки,

содержавшей  тысячи  томов,  в том  числе  кое-какие  вовсе  не  детской  тематики.

Тем  безнадзорный  вундеркинд  испортил  себе  глаза  навек,   но  очки  надевать

наотрез отказывался,  опасаясь  издёвок сверстников,  а контактные  линзы  тогда

были  нам,  неноменклатурным  и не стоящим  у скрытых  каналов  распределения

жителям покойного Союза,  недоступны.  Однако  же, той  удивительной  ночью,

несмотря  на слабое  зрение,  он  явно  лидировал  в сборе  денег,  обнаруживая их

даже  в беспросветной гуще  травы газона.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Все оснастившись  прутиками,  отломленными  от каких-то  растений  неподалёку,

дабы выгребать  монетки из-под автоматов,  мы довольно быстро  набрали мелочи

на  сумму  около  полутора  долларов  и  решили  заскочить  в ближайшую  лавочку

в надежде  обменять нашу бронзу  на серебро.

Но  едва  лишь  мы  дерзнули  переступить  порог  её, как  всё  тело  моментально

охватил и сковал острой судорогой  пронизывающий до мозга костей лютый холод,

по впечатлению,  чуть не космический.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Напомню,  мы  полдня  провели  на улице,  когда  ртуть  преодолела  отметку сто

в ничего не говорящих нам  градусах  по шкале Фаренгейта  и местная телестанция

транслировала  предупреждение  не находиться  более  получаса  подряд  вне  стен.

Солнечного  удара  мы  легко  избежали,  увлажняя  рубашки  и порой  покрываясь

примитивными  шапочками  из мокрых  носовых платков,  которые  я изготавливал,

завязывая их концы узелками.

Оказалось,  вовсе не  перегрева per  se  следовало бы опасаться,  а угрозу для  нас

представляли  как  раз  публичные  учреждения,  кондиционерами  в  любую  жару

доводимые  до  состояния  ледника.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

В поддержание реноме,  американские  бизнесмены,  особенно  из невысоких

деловых кругов,  на людях и зимой,  и летом носят  плотную пиджачную пару,

а то  и тройку.  И, естественно,  коммерческие заведения  и оффисы,  не желая

потери  состоятельной  клиентуры,  вынуждены  всегда  охлаждать  свои залы

буквально  до точки замерзания.

Мы  быстро  приучимся  брать,  выходя из дому,  тёплые  свитера, куртки, жилеты

и переодеваться  возле дверей магазина.

И доныне, пользуясь подержанной машиной с испорченной вентиляцией кабины,

я подвешиваю в салоне на плечиках  или добропорядочный шерстяной сюртучок,

или  более  богемный  блейзер,  судя по тому,  какую роль  мне предстоит  играть,

и присмотрев  на  парковке  место  в каком-нибудь  укромном  углу,  надеваю  его

со свежей  рубашкой  и каноническим  красным  галстуком,  заколотым  булавкой.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Однако проблема,  смягчаясь,  этой  мерой  кардинально  не  устраняется,

ибо  лёгкие твои  полны  горячего  воздуха;  кровь,  лимфа,  кожа,  мышцы

разогреты,  и  нервное  потрясение  остаётся  по-прежнему  значительным.

Инквизиторски утончённое  коварство термо-шока  заключается в том, что он

по-своему  даже приятен - первое режущее чувство  проходит почти сейчас же

и  сменяется  эйфорией,  той  самой,  которую  хорошо описывает  призрачный

посетитель доктора Фаустуса.  И оттого весьма бодро воспрянувши  к новому,

полярному  существованию,  путешественники, вскоре  вполне оклемавшиеся,

оправились  и могли  уже  осмотреться  внутри  неожиданного  рефрижератора.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Выяснилось, что это  галерея-ателье, торгующая   декоративной  материей,

как драпировочной, так и обойной,  и пространство теряющейся вдали залы,

раскинувшейся  перед  взорами  сборщиков, тесно уставлено  простенками,

на   коих  экспонировались  тысячами  и  тысячами  штук  образцы  текстиля,

тканого и нетканого,  разных цветов,  рисунка и фактуры.

Если  б  все  они,   эти  выставленные   широкими  лесенками   плоские  свитки,

освещались одновременно, то  тут, разумеется, воцарился бы малоэстетичный

раздражающий глаз разнобой,  потому,  в полную противоположность витрине,

помещение окутывал   дымчатый  полумрак, и  лишь  тогда,   когда  кто-нибудь

приближался к стеллажу,  по сигналу сенсора  озарялся тот вмиг  сверху донизу

скрытым неизвестно где  источником ровного света.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Колокольчик  над  входом  отметил  появление  гостей  в салоне  мелодичным

протяжным перезвоном  и сразу же,  словно бы  отвечая ему,  стали зажигаться

и  гаснуть в зале  огни,  приближаясь  к нам,  и скоро  из-за перегородок  вышла

очень  прямая,  высокая сухая старуха  с гладкой,  будто натянутой  кожей лица,

державшая на манер скиптра  мерную линейку-ярд,  разделённую  на три  фута.

Увидев  прутики  у  нас  в  руках - впопыхах  мы  забыли  оставить  их  снаружи -

галерейщица  слегка  подняла  одну  бровь,  но только  на малую долю  секунды