Выбрать главу

такому доброму произведению лозы Шаранты,  то  есть,  мелкими  глоточками,

согревая  рюмку  в ладонях  и вращая  напиток  для  усиления  аромата,  и хозяин,

откинувшись на спинку стула,  попросил  жену  включить полный верхний свет.

Ярко  вспыхнула  бронзовая люстра с подвесками,  озарив  два дубовых кабинета

с фарфором  и картины  в толстом багете,  висевшие на стенах.

Впрочем,  это не  было  для  меня  неожиданностью,  поскольку  я сразу заметил

резкого  дихроматического  письма  холсты,  несмотря  на тень,  укрывавшую их,

ибо они  буквально лучились  грозящей  вот-вот взорваться  энергией  застывших

в напряжённом противостоянии  вулканически рубинового кармина и льдистого

лазурного индиго.

Картины  изображали  мужчин,  собравшихся  вокруг  достархана,  чьи  чалмы,

рукава  халатов  и  шаровары  пузырились  какими-то  космическими  сферами,

возводя банальное чаепитие  во вселенского масштаба действо.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Роман спросил,  известно ли мне  имя  автора  наполненных тревожным блеском

неукрощаемой  силы  полотен,  и,  конечно  же, я  знал  его - Александр  Волков,

скромный,  нетитулованный преподаватель живописи Ташкентского худучилища,

где ему странным образом  удавалось-таки  пересидеть все регулярные кампании

по искоренению  формализма в искусстве.

Некоторое  время  мы потягивали коньяк молча.  Волковские работы,  намеренно

лишённые  даже  малейшей  литературной  подоплёки,  ради чего и лица сидящих

обозначались  только  условно,  безносыми, безглазыми и безротыми овалоидами,

наглядно показывали преимущества подобного подхода,  выключавшего сознание

для непосредственного воздействия  на подсознание зрителя.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Словно  в ответ  на мои мысли,  Роман заговорил  о живучести  русского  гения,

умудрявшегося   творить при  любом  режиме, обходя  все  цензурные  рогатки

и достигая  величайших  глубин,  однако  лично ему,  Роману,  всегда  не хватало

крепкой сюжетной живописи,  аппелирующей к нормальному,  а не задуренному

имперской пропагандой разуму.

Мы выпили  за обретение вновь  сюжетной почвы  русским искусством вообще

и за  « Сотворение »  в частности,  я похвалил  сыры и коньяк,  а Роман заметил,

что, конечно,  предпочёл бы  старый « Варцихи »  под сухую армянскую колбасу,

и разговор сам собой перешёл  на воспоминания  о временах расцвета Империи.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Брат,  разве  забыть нам  холодное  пиво  и  горячих  раков  Сандуновских  бань,

пахучие  шашлыки  в  уютном  подвальчике  «  Арагви  »  или  отварного  осетра

на  поплавке  у Котельнической набережной !

Хозяин  вспомнил  инспекционные  поездки,  гость его - научные  конференции,

неизменно заканчивавшиеся  посещением специализированных угодий и обедом

из кабанятины, оленины, лосятины,  а то и медвежатины.

А какие выставки,  какие гастроли  знала тогда  столица !  Лучшие  музеи мира,

лучшие театры ! « Ла Скала »,  Венская опера,  Джоконда,  золото  Тутанхамона !

И  не  то,  чтобы  наслаждалась  одна  элита - магазины  ломились  от яств,

каждый работяга  позволял себе запросто заглянуть в ресторан,  послушать,

если захочется,  концерт,  отправиться  летом  на взморье  и многое  другое.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

« Ты ведь,  я думаю,  не  станешь  отрицать  очевидного, - вздыхал  Роман

( мы с ним  спонтанно  перешли  на  « ты »  ), -  в стране  на  протяжении

сорокалетия  поддерживался   по  многим  показателям  более  высокий,

чем тут,  уровень  жизни.

Бесплатное образование и здравоохранение,  доступное жильё -

городское,  правда, оставляло  желать,   зато  почти  у  каждого

имелась дача.

Следовательно,  плановая  экономика выполняла свою функцию,

и система,  в принципе,  могла бы существовать  бесконечно долго.

И  какая  же  напасть   погубила  Союз ?    Кто-то  валит  на  Брежнева,   кто-то

на Горбачёва, на поддержку Кубы, на поражение в Афгане. Здешние  считают,

что победили нас  в холодной войне,  разорив  гонкой вооружений. Но всё это

хренота,  и историкам  придётся  признать факт - свергли строй  подобные мне

незаметные герои,  управленцы среднего звена,  мелкая министерстская сошка,

такие же технари,  как инженеры.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мы, экономисты,  каждый год разрабатывали план отрасли,  и рассчитывали его

безо всякой туфты,  поверь мне.  Но промышленники  имели наверху  свои ходы,

и нам начинали спускать  так называемые корректировки.

Этому  убавить - он  чей-то  сват  иль  брат,  тому  добавить - мы  его  не знаем.

А  у  каждого - обязательства  по  поставкам,  и  поехало,  латать  не  перелатать.

Неувязки  копились,  пока  планирование  не  потеряло  всякий  смысл  и  на  нём

просто  поставили  крест.  И что было делать ?  Идти в диссиденты ? Диссиденты

горланили совсем не о том,  их нисколько не беспокоил развал промышленности.

Потом объявили « прихватизацию », производство вовсе остановилось,  а теперь

пришли  « новые »  и  спешно  растаскивают  ресурсы,  где  какие  ещё  остались.»

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Я не в состоянии  точно  передать  стиль излияний Романа,  ибо он пространно

описывал  внутриминистерстские  склоки  и  борьбу  интересов,  часто  уснащая

свою речь непарламентскими  выражениями.  В утешение  бывшему  референту

я заметил,  что и сам  немало способствовал  падению Империи,  создав не одну

дутую репутацию,  беря в соавторы статей  бездарных « организаторов науки ».

Также мне трудно сказать,  сколько часов  прошло за нашим разговором, но  мы

явно досидели до наступления вечера,  когда Мирра,  испросивши  разрешения,

зашла в гостиную  и,  приглушив  свет люстры,  поставила на стол перед мужем

три свечи  в серебряных шандалах  и четвёртую,  маленькую,  от которой зажгла

остальные лучинкой.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Затем  она  прикрыла  глаза  ладонями  и пропела  звучную  молитву  на иврите:

« Барух Ата...»  и помедлила,  глядя на Романа,  пока тот не отозвался: « Аминь ».

« Жена  любит,  чтобы  всё   было  по  правилам, - заметил он, - и я  тебе скажу,

нас тут  к этому приучили.

Спонсоры могут  неожиданно приехать и проверить,  как ты соблюдаешь обряды.

Американские евреи  берутся  за  новоприбывших  круто,  и мгновенно  заставили

всех  русских мужиков  обрезаться.  Не хочешь - катись  из общины,  но  одиночки

здесь  не преуспевают. »

Он  разлил  коньяк  по  рюмкам  и  добавил: « На  Димочку,  я заметил,  процедура

повлияла  особенным образом - сын  перестал  встречаться  с девушками  вовсе. »

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мирра принесла круглый фарфоровый чайник и пиалы,  расписанные цветами,

такие  же,  как  на  картинах  Волкова,  рубиновые  краски  которых  при  свечах

словно б отделились от полотен  и парили сами по себе в полумраке.

« Завтра Йом Киппур,  Судный день, - сказал Роман, - и сейчас уже положено

поститься, молиться и раскаиваться в грехах.  Ну,  поститься не по моей части,

а вот покаяться и помолиться  у нас получилось кстати.

С  утра  нас  повезут  в  хоральную  синагогу,   там  будут  петь  известные  канторы

из Нью-Йорка,  голоса совершенно бесподобные,  не хуже,  чем в миланской опере,

вход  строго  по пригласительным  билетам.

Однако ты,  если  хочешь,   можешь  поехать  с  нами,   у  нас  есть  лишний  билет,

община присылает  на Димочку тоже. »

Я никогда в жизни не бывал в синагоге  и охотно принял предложение Романа,

справившись только,  какая форма одежды в Судный день.

Роман ответил,  что парадная - костюм,  белая рубашка с галстуком,  и что они

ждут меня  к восьми часам  у себя дома.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~