А больше, собственно, и некому побеспокоиться о моем приезде. Единственная родная душа, которая могла со свойственной только ей открытой улыбкой врезаться в меня с распростертыми объятьями, занята, и ее приезд может состояться только вечером.
И, тем не менее, я останавливаюсь на одной мысли, которая настойчиво пробивается в мое сознание.
«Я дома!»
Сладкое слово «дом». За пять лет, что я провела вдали отсюда, я научилась без дрожи в голосе произносить название северной столицы России, а домом называть чужой мне Лондон. Но от этого мое внутреннее восприятие такого родного, хранящего многочисленные секреты, города не изменилось. Это значит, что я люблю Питер по-прежнему.
-Такси. Не дорого.
Убеждаюсь, что Дашка на самом деле не приехала в аэропорт. Хотя она и не знает, во сколько я должна была прилететь.
Интересно, а знает ли он? Сказала ли она ему об этом? Наверняка. От него она никогда ничего не скрывала и говорила все, как есть.
Понимаю, что не должна думать о нем сейчас. Только не сегодня, но куда деться от настойчиво преследующих меня и днем и ночью темно-синих глаз?
-Куда вам, барышня?- интересуется уже немолодой таксист, оценивающе рассматривая меня.
-На Вознесенский проспект.
Водитель понимающе кивает, и автомобиль трогается.
Всю дорогу я рассматриваю за окном город, заново знакомясь со старыми улочками и общественными местами, куда частенько заглядывала с Дашкой. Как давно это было. Кажется, в прошлой жизни.
Мужчина периодически бросает на меня заинтересованный взгляд, но не решается пока обращать на себя внимание каким-либо другим способом. Слишком знаком мне интерес в его глазах, и слишком давно я не обращаю внимания на подобную реакцию мужчин, когда они дают положительную оценку моей внешности и фигуре.
-Отдохнуть или по работе?
-Как получится.
Я не настроена на беседы, поэтому моя грубость правильно расценена, и он больше не пристает.
-Приехали, - оборачивается в мою сторону присмиревший мужчина.
Он уже не рассматривает меня, а как-то огорченно бросает короткие взгляды.
Расплачиваюсь с ним и подхватываю сумочку. Малиновое «чудо на колесиках», именуемое чемоданом катится следом, уверенно направляемое в сторону девятиэтажного дома.
Знакомый подъезд, и даже старушки на скамейке те же. Прохожу мимо, бросая короткое «Здравствуйте». В спину мне упираются взгляды заинтересованных соседок. Они, очевидно, и не ожидали меня когда-либо здесь увидеть снова. Я и сама от себя этого не ожидала, но все же я здесь.
Внутри дома мало что изменилось. Разве что свежая краска на стенах, да лифт установлен новый. Но традиционная надпись «Маша, я тебя люблю!» в очередной раз подтвердила, что устои общества остались те же. И молодежь все та же, а значит, еще долго на стенах лифта и подъезда будут красоваться похожие надписи.
Я вспоминаю другую надпись, которая словно выжженное клеймо горит на моем сердце.
«Соня, ты моя. Тебе никуда от меня не деться!»
-Знакомьтесь, это Соня. Соня, это Женя.
-Женя. Очень приятно.
Мужчина со светлыми, слегка удлиненными волосами и темно-синими глазами смотрел на меня немного удивленно. Но помимо удивления я уловила восхищение и что-то еще, что заставило мое сердце биться в два раза быстрее. Казалось, его глаза искрятся, и искры проникали прямо мне в душу, заставляя все мое существо трепетать.
«Что такое?»
Рука с бокалом шампанского дрогнула, отчего золотистая жидкость едва не пролилась на пол. К моему счастью никто не заметил этой вспышки, озарившей меня и мужчину, стоявшего напротив.
-Ну, ладно. Оставлю вас на минуточку, - защебетала Дашка, незаметно для Жени подмигивая мне. – Только не обижай его, Соня, а то я знаю тебя. Она любит устраивать допрос с пристрастием всем моим знакомым парням.
Последнее было обращено к Жене.
Я послала сестре, как рассчитывалось, убийственную улыбку, говорящую о том, что ее проделка не останется без внимания. Но она уже отделилась от нас и направилась в сторону компании молодых людей, которых, очевидно, знала.
-Вам нравится здесь, Женя? – спросила я первое, что пришло мне в голову, лишь бы не думать о том притяжении, которое я стала испытывать к нему.
К тому же, было бы глупо стоять и смотреть друг на друга, пожирая один одного взглядом. В своем большинстве, окружающие нас люди любовались картинами, вывешенными в галерее. И лишь нам с Женей было не до полотен. Напряжение, возникшее между нами, казалось, было материальным и его можно было потрогать - так сгустился воздух вокруг нас.