Конечно, ты продолжала благоразумно отступать и пятиться, пока я делал размеренные в твою сторону шаги, продолжая сверлить твоё побелевшее от страха лицо прессующим взглядом. Не спеша, фут за футом загоняя тебя в смежную спаленку и опять не обращая никакого внимания на собственное пальто, в котором даже в слабо протопленном помещении уже ощутимо бросало в жар и пот. Всё, что меня интересовало и от чего не по-детски вело – твоё состояние, реакция и выражение оцепеневшего личика абсолютно беспомощной и давным-давно загнанной в угол жертвы.
Безумно сладкие мгновения, от которых за считанные секунды в жилах вскипала кровь, тут же выстреливая вместе с немалыми дозами адреналина по мозгам и в пах. Странно, что у меня получалось выделять при этом хоть какие-то мысли и даже переводить их в осмысленные фразы.
Но попав в твою спальню, услышав почти забытый аромат твоей обособленной квартирки – маленького личного мирка, заполненного лишь твоими вещами, твоими запахами и твоими следами – а потом увидев на краю небрежно заправленной кровати дорожную сумку и чемодан от Луи Виттона (совершенно не вписывающие в окружающую обстановку), меня словно закоротило… Всего на несколько секунд, резанув по желудку болезненным спазмом и долбанув в голову неслабым разрядом навылет.
– Крис! Ну, сколько можно? Ты сам говорил, что ни к кому не привязываешься! Зачем?.. За что ты так со мной?
– За что? – я коротко хмыкнул, или сипло рыкнул, нервно и ненадолго оскалившись, чтобы тут же припечатать тебя к месту недобрым взглядом и сократить последние между нами дюймы, буквально загоняя тебя в «угол». Вернее зажимая между собой и изножьем кровати. – А догадаться никак, да, Марго?
– Нет, Крис! Никак! Почему тебе можно жениться на другой, а мне выходить за муж за твоего брата – нет? Тебе же плевать на Адри! Ты её в упор не замечаешь, едва не прилюдно унижая и нисколько не скрывая своего к ней отношения!
Всё ещё пыжишься, да? Хорохоришься? Пытаешься что-то там до меня донести, с гордо вскинутой головой и уже блестящими от набежавших слёз глазками. Гордый воробушек, такой же серый и беспородный, коих в этом мире тьма тьмущая. Но мой охреневший зверь уже бьётся в истерике именно от твоей грёбаной близости и сводящего с ума ТВОЕГО естественного запаха. Рвётся сомкнуть на твоей лебединой шейке оскалившуюся пасть и надкусить бешено бьющуюся жилку сонной артерии. Тем более, что мне не стоит вообще никаких усилий сделать это прямо сейчас. Не говоря уже о том, что как раз за этим я сюда и пришёл.
– Если ты так и не поняла, я могу это делать с кем бы то ни было и где бы то ни было, а не только с Адрианн. И с Кэвином, и с тобой, и с тысячами других людей. Но это не отменяет того факта, что мне придётся на ней жениться, как бы я к ней не относился, и как бы этого не хотели другие. У меня нет выбора! А у тебя он есть! И всегда был. Только ты почему-то воспользоваться им не захотела. А теперь ждёшь, что я просто закрою на это глаза и просто буду терпеть всё ваше показушное дерьмо дальше?
Знала бы ты, бл*дь, что мне всё это стоило? Говорить относительно ровным голосом, глядя в твои треклятые глазища, сходить с ума от одержимости и… Едва не хрипеть от дичайшей боли, выворачивающей наизнанку всю мою душу вместе с внутренностями будто ржавыми лопастями.
Когда-то я намеренно себя ею наказывал, понимая, как никто другой, что я заслужил её за все свои смертные грехи. Но теперь… Нет, моя милая… Почему только я один должен переживать её снова и снова? Ты заслужила её не меньше моего. Сделала бы всё так, как я тебя просил, глядишь, может быть и пронесло. А теперь… Теперь мы пройдём через этот ад вместе, как и должно одержимым друг другом любовникам. Разве ты не об этом когда-то тайно мечтала? В болезни и здравии. В любви и боли. Пока смерть не сведёт нас окончательно на той стороне Тьмы…
_____________________________
**«залечь на матрацах» – цитата из «Крестного отца» Марио Пьюзо, означающее то же, что и «залечь на дно» с повышенной боевой готовностью