Пошлое прошлое сердцем забытое
В груше оставшееся и червячком погрызано
***
Разговор перед телевизором
Голубого экрана яркое зарево
Нет больше правды прочтённого заживо
Вытесняя из мозга идею философии
Продавшихся заживо за руки сомнения
Внушая в мозгу красоту с телевизора
Внушая вселенское зло мироздания
Всё человечество будет затоплено
Будет не раз ещё переосмыслено
Забыв буквы русские смотрим с терпением
Как отупляет нас чудо со временем
Но всем это нравится быть обезвоженным
Быть отрезвленным чудом со временем
Нет больше времени…
***
Сонное марево бренного мира
Страдает от проповедей лжепророков
Идейных людей погребая в сознание
Забыв откровение сделав трагедию
Идею чучхеа стараясь отрывисто
Приглядывать замертво за сновидением
Поэтов всех тех кто писал необрывисто
Глядим вполыхах принимая снотворное
Во сне разглядев красоту полустанную
Поняв в бытие оптимизма умение
Прощаются с жизнью и смотрят в затмение
И в сумерках в лужах сидят опоздавшие
***
Философия комуналок
На общей кухне проводя обильное,общее, самозабвение.
Читая вполголоса Крутых и Есенина и радостно плача.
С соседкою споря о положение во всевидящем образе.
Мысленно поедая кастрюлю с борщом ярко розовым.
Сытость приходит во мраке веселия смехотворного.
Дети осмелевшись забегая и со смехом веселия звонкого
Воруя куски хлеба чёрствого позавчерашнего но вкусного
Сели на лавочку гнилую с гвоздями торчащими.
Каждую крошку съедая и приговаривая с умилением детским.
Полные сани смеха детского прекрасного и
довольного.
Рядом за столиком покрашенным в краску синего зарева.
На журнале "Корея" с Ким Ир Сеном улыбающемся радостно.
Разложивши пиво и рыбу свежепойманную в магазине под номером "двенадцатый ".
Мужики рассуждают о политике пятилетки будущей.
В голове у них пролетают мысли умные о стене китайской бессовестной.
О любви и Афганистане неоконченном и тяжело раненном.
Обо всём что творится на кухнях общих с тараканами рыжими.
Через море лет дома эти снесут и канут в лету сгинувши.
Вместе с кухнями покрашенными в коричнево-грязе краскою.
Все борщи останутся в светлой памяти хозяек доморощенных, добротных.
Только лишь журнал "Корея" в памяти детей подросших хлеба наевшихся.
***
Тяжело!
В подъезде покрашенным в корично-грязную эмаль
Больше нет места для заживо вмерзших соседей
Прохожие и вновь прибывшие
В сумерках бредят слогая синонимы
Весна пришла в город лакомый
Белый цвет выживая из радостей
Кто-то в подъезде коричнево-грязевом на занавеске написал откровение!
Тяжело!
***
Во взрослых поэтиках нелицемерно вымерших
Показывающих как нужно всё правильно выточить
Мы остаёмся глагольствовать разумом
Довольствоваться несправедливо осунувшись
Мир покачнулся…
Всё встало на место…
***
И вроде бы солнце зашло за тучи
И вроде бы стало немного темнее
Но сердце уже не обманешь ни заревом
Ни вечной светлой и милой поэзией…
Наступает утро…
***
Пластилины
Пластилиновый день рождения
Свергнутых заживо имения
Постриженных в сновидения
Облапанных в заглядения
Зашитых в местоимения
Зарытых в пьяносъядения
Ласковые объявления
В пластилиновый день рождения
***
Про облако, гномов, и счастье
Рыжего гнома ужалила молния
Смелости ради и в сновидение
Гном удивился сжимая сознание
Гном покачнулся и радугой сделался
Радугой-другом рыжего облака
Словно сбежавши в безмолвие тайное
Гномы искали самого рыжего
Но не найдя удивились отчаянно
Как может радуга стать такой рыжею
Рыжее счастье несла гномам радуга
Рыжую радость, тепла запредельного
Дождик прошёл
Ушли тучки рыжие
Рыжая радуга
Рыжие сопельки
Стало вокруг все безумно красивое
Цветущее зарево сердцу красивое
В мире обманчивом нет места огненным
Огненным рыжим и их сновидениям
В той параллельной вселенной завистливой
Из рыжего пластика сделаны гномики
***
Калейдоскоп
Прожектор праведного сновидения
Сжимает катастрофу рыжего облака
Кошачьего лая и мурлыканья собачьего
Всё в перевёрнутом калейдоскопе
***
Не дать, не взять…
Не дать не взять
Ни про то ни про это
О чем тишина
О секретных прострациях
О чем сегментация