О жизнях писателей
Не дать не взять
Ни тому и ни этому
Тому это незамем
А этому некогда
Жизнь пролетела
Крыло незаметило
Только осталось
Не дать и не взять
***
Вавилон
Когда в Вавилоне проходит снегами
Жирное марево дня беспредельного
Люди играли в царей неосознанных
И заигравшись забыли про марево
***
В аквариуме подсознания глаголит обычаем
В аквариуме замшелой водой переливание
Переливание подсознания именами зависшими
Голова забитая милыми радостями
***
На всё про всё осталось некошено
Всего два часа и забористо весело
Всем вместе нам стало так весело…
***
Прождав в невесомости жирного утра
Стоная как минимум от родословной
Нет образов больше без принципов зависти
А тем временем в вульгарной тарелке
Забытого бытия осталось лежать тело забытое
Забыли его помыли и бросили…
Нет образов больше в итоге забыто всё разом…
***
Заглядывая в глаза
Оптимизму безмолвия
Мы становимся
Ближе к сочинению
Сочинению ласковых
Строптивых изданий
И пониманию
искренних молчаний…
***
Мягкого неба
Теплое облако
Вышло на улицу
Вылило слёз
Слёзы растаяли
Зажили солнышком
Солнышко стихло
Ушло за углом
Нету сомнения
Нету прощения
Нету изгнания
Нет и рубля
Нет больше солнышка
Нет сновидения
Рыжее облачко
Спрятало нас
***
Телевизор
Проходя в телевизоре мимо саженей
Саженей обвисших в озере снов
Сначало не было ничего
А в конце вообще ничего не осталось
***
Самозабвение покинуло сонное тело
Тело осталось лежать на кровати
Кровати собранной по ниткам сновидений
По рыжими ниткам остывшего бытия…
***
Оптимизм
В солнечной ванне охолодевшего оптимизма
Лежит человек в кожаных саженях
Люди смотрят и ходят по крышам
Человек изнуряет сияющий оптимизм
Скоро совсем лето…
***
Хрущёвка
1
В хрущёвке хрустальной на жизни поэтов,
Есть молодость красота и вино.
В хрущёвке пронизанной рыженьким светом,
Поэты теряют на сердце тепло.
Вся молодость пробежит не заметив,
Ни рыжего счастья ни ласки дворов.
Хрущевка она ослепительным светом,
Затмила улыбки борцов за тепло.
Ты знаешь хоть раз побывая в хрущёвке,
Ты сразу поймёшь что уже отлегло.
На сердце твоем отлегло само сердце,
Зачем оно нужно тебе? Для чего?
Сердца тут пропитаны грязью надежды,
Полы тут покрашены в розовый цвет.
Поэты узнав настоящее сердце,
Потом потеряют хмельное тепло.
Тепло своих тел испоганеной жизни,
Залаченной сцены зашитой стеклом.
Поэты оставив на сцене пол сердца,
Оставив пол жизни легли на стекло.
2
Со сцены поэт возвратится в хрущёвку,
В хрущёвке поэта не встретит никто.
Лишь одинокий Джим Моррисон сверху,
Посмотрит поэту в родное нутро.
Нет не обидно поэту на сердце,
Он ловит удачу всем будущим сном.
А сон продолжает глядится поэту,
И душу пронзает поэту теплом.
3
И так пролетает пол жизни на сцене,
На сцене той самой с залаченным дном.
На сцене с рублём обнажающим сердце,
На сцене с огнём раздающим теплом.
За жизнь наберётся поэт много жизни,
И деньги и слава пойдут чередом.
В глобально пророческом рыженьком сердце,
Нет мира поэту и месту ребром.
Меж рёбер поэта сочится клуб мыслей,
Меж пальцев его истекает письмо.
Пророчество замыкает круг сердца,
В пророчестве мысли его ремесло.
Не каждый поймет что сокрыто в поэме,
Не каждый узнает что сердцу дано.
4
Лишь друг понимает душевность поэта,
Лишь другу дано зашивать ремесло.
Но нету друзей никогда у поэта,
Лишь белая кошка в хрущёвке давно.
Но ближе её нет на жизни поэта,
И лучшего друга уже не дано.
Не будет дано ни кого в полной мере,
Кто взором своим излучает тепло.
Кто сядет и будет глядеть на поэта,
На загляденье стальное стекло.
Лишь кошка отдавала поэту пол жизни,
Пол оптимизма глобальных потерь.
Лишь кошка ему сохраняет пол смысла,
Когда в наважденье заходит нутро.
5
В хрущёвке хрустальной на жизни поэтов,
Есть молодость красота и вино.
Есть кошка Джим Моррисон и стеклолето,
То лето что к нам не прошло сквозь стекло.
Нет никакого тут тайного смысла,
Нет никаких зашифрованных фраз.
Есть только молодость, Моррисон лето.
Есть только жизнь и хмельное нутро.
6
Пройдут сотни лет и на жизни поэтов,
Уже не останется пиковых фраз.