Ответ ребенка был гениальным. Она останавливает кассету и говорит: «Дай-ка мне, мамочка, тебе объяснить кое-что. Когда я смотрю русскую „Мэри Поппинс“, я всегда чему-то учусь. И каждый раз в этом фильме вижу что-то новое. А в конце фильма, когда на карусели родители встречаются со своим детством, я всегда плачу. Этот фильм меня многому учит… А что такое американский фильм? Just entertainment. Просто развлечение». Это был, конечно, серьезный приговор американскому кинематографу от четырехлетнего ребенка.
Настюша. Окончание школы
Между двумя ЮРАМИ (Лужков и Никулин)
Во время номинации Максимилиана в Вене
Я забрала Максимилиана из больницы на одну ночь, так как пообещала Горбачёву, что он приедет
Счастливые времена в Антибах, 1998 год
Похороны Максимилиана. Встреча с внучкой Леей, ей пять лет
Похороны Максимилиана
Дети все являются ясновидящими до определенного времени. И я тоже все знала, и мне это тоже было дано. Но когда родители проходят железным топором неверия, обрубая все, тогда это закрывается. Дети считаются святыми в Индии до пяти лет, потому что они еще помнят реинкарнации. А потом забывают благодаря воспитанию, родителям, бабушкам, дедушкам, благодаря детскому саду, школе, где нас зомбируют, тренируют якобы для будущей жизни, а на самом деле наносят самый большой вред, который только можно.
Со мной было то же самое. Меня лечили от того, что я знаю свои корни (помните историю, как пятилетнего ребенка мама лечила от керосиновой наркомании?). Господи, ну бабушка-то знала, куда я бегала, а мне в этом никто не признался. Мне обрубили это. Меня лишили женственности, женского начала, «вырубили топором», лечили от мастурбации и такие страхи вселили в мое сознание, что я вам передать не могу. Но никто не виноват, это тоже надо понимать. Родители не знают, как надо, они хотят делать самое лучшее, а получается самое худшее, потому что их тоже так научили в свое время.
Представим себе пятилетнего ребенка. Она ходит и поет песни. Счастливая девочка. Она хорошо поет. В это время мама, у которой чудовищная головная боль, мигрень, вдруг срывается: «Да прекрати ты петь своим визгливым голосом!» На корню убили великую певицу Галину Вишневскую.
Дальше. Наташа. Папа меня всегда учил рисованию. Он очень хорошо рисовал. Он меня учил рисовать финтифлюшки, завитушки всякие, у меня не получалось, я была совсем маленькая, и один раз он сорвался и сказал: «Боже… Ну надо же настолько не иметь таланта… Типа, такая бездарность…» Он убил во мне великого художника. Я всегда мечтала рисовать. Я думаю – вот когда-нибудь, чуть попозже, сяду и начну рисовать, но там, в пять лет, это было перерезано. Так все тонко устроено в этом мире, так деликатно.
Самую страшную фразу в своей жизни я услышала от моей четырехлетней Насти. Она спросила меня: «Мама, а почему ты такая неласковая?» Я вихрем выскочила из комнаты, меня накрыли слезы, пошел ряд необъяснимых воспоминаний… С опухшим лицом я вернулась к Насте и просто стала ее гладить, целовать, но это как-то не помогало. Естественно, в эту же самую минуту я вспоминала свою маму, женщину, чьих рук я даже не знала. Она меня в своей жизни даже никогда не погладила.
А Макс мне сказал, что я должна побыть матерью хотя бы один раз в жизни. И с Настей я просто по-честному до ее шести лет была рядом. Были, конечно, проекты, но я находилась с ней до момента, когда ей уже пора было пойти в школу. Правда, от этого отношения почему-то не улучшились.
Мне казалось, что я могу, что я стараюсь, и вот только сейчас, анализируя всю ситуацию – она всплывала очень-очень-очень последовательно, – понимаю: мне так грустно, что мы вышли из страны, где все надо было скрывать. Надо было скрывать свое аристократическое происхождение, надо было скрывать свое еврейское происхождение – короче говоря, все на свете надо было скрывать. И люди были настолько запуганы, что я вам просто не могу передать. И моя мама только где-то за год до смерти, в 2020 году, мне вдруг призналась, что моя любимая, добрая, ласковая бабушка, лучик света в моей жизни, которая меня воспитала и стала моей мамой, была очень жестока к ней и бесконечно холодна. Меня это совершенно потрясло. Я не могла ей поверить. Вот тоже интересно. Мама со мной была безумно холодна, командовала все время. А сына моего Митеньку она очень любила, она была с ним и нежная, и хорошая, и добрая, но самое интересное, что моя бабушка Анна тоже в конце жизни призналась моей маме в том, что ее мама, моя прапрабабушка Матрена, была очень-очень с ней жесткой, даже жестокой.